Гейдар Алиев
Шрифт:
…Сколько ошибок совершил нынешний ЦК партии. И все они были научно обоснованы. Много ошибок, но беда не в этом. Беда в том, что народ видит, что в ЦК партии нет совести. Надо не мудрить, как бы сохранить, оправдать буржуазную нечестную политику. Надо менять всю политику.
Ныне вам видно, что у ЦК партии нет ничего святого, коммунистического. Мы считали, что члены ЦК — это лучшие коммунисты, самые святые люди, но потом узнали, что они самые богатейшие люди страны… Народ считает, что коммунист должен быть исключительно честным человеком, без капли эгоизма, любящий людей, стремящийся дать людям счастье, близкий, родной народу. А какой должен быть первый, руководящий коммунист? Как Ленин, Дзержинский… Ложь и репрессии исчезнут лишь тогда, когда
Днепропетровск. В. Приходько.
«У меня сложилось два мнения: либо в стране новый политический кризис, либо новая политика, которая не за горами, вернет некоторые сталинские методы руководства. Ни то ни другое нежелательно для советского народа. Нужен качественно новый подход к пониманию действительности, нужен пересмотр некоторых истин, ставших почти догмами.
Во-первых, нужно выяснить, в какой стране мы живем, и никогда не забывать Конституцию, лежащую в основе нашего государства. Свобода совести охраняет мои убеждения, свобода слова предусматривает скорее всего не безответственную болтовню, а в первую очередь появление в печати, предание гласности всех событий, которые происходят в нашей стране. Смаковать неприятности в стране нельзя — это ясно, но скрывать их — это обратная сторона медали: порождаются слухи, которые вызывают недоверие к сообщениям газет, к правительству, к партии. А это уже плохо. Но у нас мало обращают внимания на такие мелочи. Толпа остается толпой. А вот абстрактное слово «народ» мы применяем слишком часто к месту и не к месту.
…Несколько слов о КПСС. В настоящее время она насчитывает 10 миллионов человек. Когда-то В. И. Ленин предостерегал от чрезмерного разрастания рядов партии, и даже после победы Октября двери партии никогда широко не открывались, если не считать нескольких случаев. Когда Красная Армия не могла удержать натиск белогвардейцев и Советская власть была в кольце, был объявлен набор в партию. В тот момент расписаться в получении партийного билета — все равно, что подписать самому себе смертный приговор. Вот в такие моменты в партию шли коммунисты в полном смысле этого слова. Вряд ли это было заманчивой перспективой для проходимцев.
…Сейчас в партии не 600 тысяч, а 10 миллионов. Эта цифра настолько велика, что я поверю в ее содержание, если исчезнет один нолик. Мы забыли о тех требованиях, которые предъявлял В. И. Ленин к коммунисту. Вряд ли сегодняшний день ослабил эти требования. Многие идут в партию не из убеждений, а из-за выгоды. Может быть, хорошо то, что, постепенно разрастаясь, партия охватит большинство населения страны и потеряет свое значение, выполнив свою роль. Но количественный рост без повышения качества никогда не заслуживал одобрения.
…Как в области внешней, так и во внутренней жизни сделано очень много просчетов и ошибок. КПСС потеряла авторитет авангарда мирового коммунистического движения. Эти бесконечные пререкания с Китаем вскрывают всю бесплодность усилий двух партий навязать лозунги одна другой. Лидеры партий не сумели найти того общего, что несомненно должно было быть, но с удовольствием двух неуживчивых соседок смаковали недостатки друг друга. Это уже страшно. Если представители одного и того же мира не могут понять друг друга, то как же можно сосуществовать двум диаметрально противоположным системам? Неужели в нашей партии нет более или менее сильных теоретиков марксизма, ленинизма, которые смогли бы найти единственно правильный ленинский путь дальнейшего развития, единственно правильный ленинский взгляд на сегодняшний день? Причем нужно не приспосабливать ленинские формулировки к нашему времени, а пойти гораздо более трудным путем, путем дальнейшей разработки ленинских принципов.
…В настоящее время именем Ленина играют всевозможные оттенки в коммунистическом, рабочем и освободительном движении и каждый считает себя правым. А как думает рабочий, простой советский рабочий (партийный или беспартийный — это роли не играет)? Рабочий говорит: «Бытие определяет сознание». Дайте мне то, что необходимо для жизни, предоставьте такие условия, чтобы мои мысли не были настолько заняты заботами о завтрашнем дне, чтобы наши жены и матери перестали носиться между магазинами большую часть своего «свободного» времени… Вот тогда, и только тогда моя сознательность подымется до такого уровня, что я начну задумываться: а прав ли я, съедая кусок белого хлеба с маслом, если на другом конце планеты умирают от голода дети. Так говорит рабочий. И он не доволен тем, что мы слишком «добрые». Мы так волнуемся за своих «друзей», что забываем о себе. Мы строим сотни предприятии в других странах, даем очень выгодные кредиты, заключаем все торговые договоры, какие только нам предлагают. И в то же время мы не отказываемся от кредитов Английского банка, в какой-то степени работая на капиталистов. Жизненный уровень в нашей стране, по сравнению с другими странами, невысок и в этом отношении нельзя кивать только на бомбы и ракеты.
…Наши советские люди в состоянии понять всю ответственность миссии, которая лежит на их плечах. Но если рядовой гражданин СССР должен обладать такими громадными моральными данными, то насколько повышается требовательность к людям, в чьи руки дана власть над нами…
…Если все останется по-прежнему, то по-прежнему будет нависать угроза повторения старых ошибок. Нам нужно быть немного скромнее, поменьше кричать о своих достоинствах. Поменьше умалчивать недостатки, меньшим вниманием окружать личность руководителя.
Я не коммунист и даже не комсомолец, просто гражданин. Но я хочу, чтобы у нас слова не расходились с делом, чтобы у нас исчезли «личности», чтобы не было «дворцовых переворотов». У нас ведь есть прекрасные коллегиальные органы правления, которые могут управлять страной».
Киев. Н. Киселева.
«Я со страхом думаю, что мне отвечать детям, когда они спрашивают — ты коммунист, ответь мне? А что им ответить? Сядьте в Киеве на трамвай № 30 и езжайте до остановки «Копыленко». Вы увидите «Гастроном». Нет, это не обычный «Гастроном». «Простые люди» — как у нас почему-то принято говорить, называют его «объедками». Туда выбрасывают оставшиеся от партработников нереализованные продукты. Работникам ЦК их продают за иные деньги, за гроши. Есть у нас и закрытые больницы, и аптеки, и даже гостиницы. Это чудовищно!»
Москва. Громов.
«Все наше бытие и привилегированное положение по различным признакам — социальным, партийным и др. породило в действительности деление нашего общества. В то время как за 47 лет даже в Москве не удалось вытащить во народ из подвалов, «руководящие деятели» живут в таких вольготных квартирах, что создают весьма высокую среднюю жилищную норму, около 10 кв. метров на человека… В то время, когда «народу» предлагают вступать» в кооператив, «руководящие деятели» получают бесплатные квартиры в хоромах… В то время, как народ своими боками и руками пробивается из Медведково-Мазилово городским транспортом к месту работы, «руководящие деятели» на государственных автомобилях переезжают с одной улицы центра на другую… В то время, как 95 процентов народа вынуждено проводить свой отпуск диким способом, без лечения (ведь ВЦСПС обеспечивает им лишь 5–7 процентов трудящихся), «руководящие деятели» получают путевки бесплатно и нежатся на пустом пляже, куда их доставляет лифт (Верхняя и Нижняя Ореанда, санаторий «Украина» и др.)».
Эти письма редакции трех популярных газет передали в Центральный Комитет партии в начале 1965 года. Самое начало брежневской эпохи, косыгинских реформ. Люди еще верили в перемены. И требовали — обратите внимание! — «выяснить, в какой стране мы живем».
Через годы почти слово в слово, став генсеком, эту мысль повторил Юрий Владимирович Андропов: «Во-первых, нужно выяснить, в какой стране мы живем…» Он не успел это сделать, а его преемникам — Черненко, Горбачеву — было не до того.