Геймер своей жизни
Шрифт:
Но мы были семьей, любили друг друга, вместе плакали и радовались. И как бы сильно не ссорились, мы все равно были готовы прийти друг другу на помощь в любой момент. «Брат за брата» – вот такие у нас были отношения. И если кто-нибудь смел сказать что-то плохое в нашу сторону, мы становились как башни-близнецы, неразлучны. И были готовы сжечь в прах любого, кто осмелится обидеть. Я чувствовала, что обрела поддержку в ее лице, что бы ни случилось.
Семья – это не только люди одной крови с вами. Люди часто не замечают, как их же
Подумайте, есть ли в вашей жизни люди, которые идут с вами в ногу годами, к которым вы можете обратиться с любой просьбой. Таких людей вы можете смело называть семьей. Но это не значит, что вы должны их слушать во всем. Выслушайте и сделайте выводы, но внимательнее прислушивайтесь только к своей интуиции и разуму. Не позволяйте никому манипулировать вами, каждый человек отвечает за свою жизнь сам. Сделать доброе дело и идти у кого-то на поводу – это разные вещи. Слепая любовь приведет только к эмоциональным расстройствам, да и к убыткам.
Если ваш близкий просит у вас помощи, помогите. Но если вы видите, что это переходит в закономерность, прекратите это. Постоянно делая за другого его работу, вы лишаете человека возможности саморазвития и получения опыта самостоятельно справляться с жизненными сложностями. Человек остается с вами, потому что вы – это его зона комфорта. Зачем подвергать себя риску, если можно попросту переложить всю ответственность на вас? С такими лучше держаться на расстоянии.
2.2
Любовь № 2
Я работала не каждый день, только по выходным. У меня было много времени для того, чтобы проводить его вместе с Димитрисом. Но я не могла понять, в чем дело, он не появлялся по несколько дней. На вопрос, где был, он отвечал: «Работа, тренировки. Ты что, не понимаешь, что я устаю и мне нужен сон?»
Проходило время, он то пропадал, то появлялся. Помощи от него никакой не было. Ни финансовой, ни какой-либо другой. Когда у меня возникали проблемы, я обращалась к друзьям. Парень моей подруги и по совместительству один из моих лучших друзей всегда приходил мне на помощь со словами: «Зачем он тебе нужен? Ты же догадываешься, что он тебе изменяет».
Я старалась избегать этих разговоров. Чувство было, будто меня ногами пинают. Я поняла, что вернулась его бывшая, которая стала, по всей видимости, теперешней, поэтому решила, что клин клином вышибают. Я знала, что стоит мне сказать моему другу Джо, что я хочу забыть Димитриса, он тут же примется искать мне нового бойфренда.
Надежда умирает последней.
Я лежала на кровати рядом с сестрой, читала книгу. Она смотрела что-то в своем телефоне и говорила, что у нее адски болит живот. Я так сильно ей сочувствовала, что живот начал болеть и у меня.
Своими мыслями мы можем заставить себя почувствовать боль или, наоборот, заставить не чувствовать ее. В нашем мозгу куча возможностей, о которых мы не знаем. Он работает максимум на десять процентов из ста.
Боль усиливалась, меня начало бросать в жар. Я приняла холодный душ в надежде, что это поможет. Но нет, жар усиливался, у меня онемели конечности, я стала задыхаться, а мое сердце было готово выскочить. Я кое-как объяснила сестре, что со мной, и попросила позвонить Димитрису.
Лиза дозвонилась, но трубку взяла девушка и сказала, что он спит.
Мне казалось, что я просто умираю. Помимо того, что я не понимала, что со мной, а тут еще и это. Сестра позвонила нашему другу Николасу, который был другом и Димитрису. Он приехал и отвез меня в больницу. Все испугались не на шутку. Я не могла дышать, а мне сказали ждать очереди. Я навсегда запомнила те адские муки.
Когда я наконец-то попала к доктору, он спросил меня, не было ли у меня стрессов или каких-нибудь ситуаций в жизни типа смерти близкого. Я сказала, что нет, но сама подумала о том, что я уже в течение года живу как на иголках. Мне поставили капельницу и укололи обезболивающее. Через время мне стало немного легче. Потом Николас рассказал мне, что доктор посоветовал сходить к психологу. И предположил, что все это последствия какого-то стресса, либо длительных переживаний, которые измотали меня, и на подсознательном уровне мой мозг отказывается принимать это снова, поэтому моральные травмы теперь превратились в физические. Послушав, я сказала, что это похоже на абсурд.
На следующий день Лиза разобралась во всем и сказала мне, что это панические атаки. Я говорила, что это бред, и не хотела в это верить. А под вечер мне снова стало плохо, и я опять попала в больницу. Меня накачали успокоительным и отвезли домой.
На третий день мы нашли частного кардиолога, который учился, как оказалось, в Харькове и говорил по-русски. Сделали кардиограмму, УЗИ, провели все возможные обследования. И в заключение я услышала, что мое сердце полностью здорово. «Проблема в другом, обратитесь к психологу», – сказал он.
Я не могла поверить, что это происходит со мной. Психолога я попросту там найти не могла, поэтому кардиолог прописал мне кое-какие препараты, позвонил в аптеку и отправил меня туда. Когда мы вернулись домой, моя сестра сказала: «Ты же понимаешь, почему это произошло? И кто является причиной такого твоего состояния?» Конечно, я понимала это, но мне было сложно это признать. Я ненавидела себя за это.
Спустя три дня после всего под вечер приехал Димитрис. Ворвавшись ко мне домой, он начал спрашивать, что произошло и почему я ничего ему не сказала. Представьте, какая обида и злость меня переполняли!
– Я не сказала? Я тебе не сказала?
– Да, мне все рассказал Николас, когда мы сидели в парке. Но не сразу. Я был готов убить его за молчание.
– Ты был готов убить его за то, что он спас мне жизнь?
В самом прямом смысле он спас меня. И когда я рассказала Николасу, что звонила Димитрису и услышала в ответ ее, он был в шоке: «Я сидел в парке и смотрел, как он сидит играет в покер. Мне было обидно за тебя. Я не понимал, как с такой женщиной можно так поступать. И в конце не выдержал и сказал ему: «Димитрис, а ты в курсе, что я только что привез Алину из больницы? Ты знаешь, что ее еле в чувство привели? Это продолжается уже несколько дней».