Геймер. Тетралогия
Шрифт:
«Жаль, что здесь не было Марико-сан, которая могла бы объясниться с глупой рыбачкой, пообещать ей денег, заплатить на худой конец, – сетовал про себя Ал. – Хотя чего горевать. Если Токугава хочет, чтобы я подготавливал его людей, значит, какие-то средства он должен был оставить. А нет – значит, деревня обязана содержать меня со всей моей свитой. Следовательно, вопрос о вознаграждении кормилицы возьмет на себя Мура, или…»
В тот же вечер, подавая чай, одетая в красивое салатное кимоно с бабочками и подходящим к нему лимонным оби, [12]Фудзико подозвала давешнюю служанку и, показывая на нее, сделала руками жест изображающий, будто бы она, Фудзико, прижимает к груди младенца.
– Анатоно сан. –Твой сын, – разобрал Ал к на всякий случай кивнул наложнице, то ли признавая отцовство, то ли подтверждая, что понял ее. Фудзико показала, что отсчитывает монеты и передает их служанке. Снова последовала длинная фраза. Но Ал давно уже сообразил, что служанка рассказала о происшедшем госпоже, и та сочла нужным заплатить кормилице за содержание ребенка.
– Домо аригато,Фудзико-сан. – Ал поклонился ей. – Какая ты у меня хорошая, – добавил он по-русски. Другая бы жена мужа на порог не пустила с чужим-то ребенком, а ты вот денег дала, да еще и улыбаешься, словно хвалишь меня за что-то. А за что меня в сущности-то хвалить?.. Недостоин я такой жены. Это как пить дать, недостоин.
В порыве нежности ему захотелось сделать для Фудзико что-нибудь особенное, купить ей дорогущее кимоно, туфельки, оби, веера, шпильки, словом, все, что она только сможет пожелать. Отправиться с ней на воды, или куда они тут отправляются с любимыми женщинами.
«С любимыми?.. – Он хлебнул из чашки и посмотрел на Фудзико, тут же наполняющую для него чашку по второму разу. – Что ты говоришь, с любимой. А как же тогда Марико? Как же твоя мечта?»
При одном воспоминании о Марико Ал ощутил возбуждение. Ему нравилась Марико. Во всяком случае, он очень ее хотел. Но вот любил ли он Марико или только желал?
С другой стороны, Фудзико, которая не вызывала в нем столь ярких желаний, но рядом с которой хотелось просто сидеть, пить чай, слушать тишину, вдыхать запах ее духов. Причем делать это он мог все время, целую вечность… Ал вдруг с новой силой понял, как хотел бы иметь семью, услышать наконец-то писк собственных детей. Он хотел покоя и тихого счастья.
«С ума ты сошел, стоило что ли попадать в эпоху твоей мечты для того, чтобы кувыркаться здесь с женщинами и плодить детей?! – в гневе спрашивал он себя, и тут же ответил: – Стоило, ей-богу, стоило, для того чтобы перестать быть ослом и понять себя, стоило и не через такое пройти. Стоило!..»
Почувствовавшая перемену в нем наложница испуганно затараторила что-то, коснувшись рукава кимоно Ала. В ответ он улыбнулся ей, нежно накрыв ее кисть своей ладонью, передавая тепло своего тела.
Фудзико вздрогнула, но не отдернула руки, робко заглядывая в голубые, точно наполненные небом Японии, глаза своего заморского мужа и господина.
Глава 35
Если хочешь кому-то что-то доказать, кого-то чему-то научить, меньше говори и больше делай. Своим примером ты быстрее добьешься желаемого, нежели своими речами.
«Итак. Согласно приказу Токугавы, я должен учить язык и обучать его самураев на европейский манер. Кроме того, я имею право набрать двести человек для своего личного отряда. Нужен ли он мне? Да, пожалуй, лишним не будет.
Теперь, откуда берутся самураи? Самурай – это слуга при господине, слуга о двух мечах. Никто, кроме самураев, не имеет права в стране носить какое-либо оружие Но – если самураи – это те, кто уже имеют своих хозяев, следовательно, мне нужно набрать двести ронинов, то есть бесхозных воинов. Которые сделаются самураями, принеся мне присягу. Разумно».
По книге, ронинов для Блэкторна отбирал сам Токугава. В жизни, черта с два, самый главный даймё страны стал бы чесаться ради какого-то, пусть даже трижды распрекрасного кормчего.
Ронинов должен был набрать и предоставить пред светлые очи Ала Оми.
Пока они еще не прибыли, хотя, по словам того же Оми, извещенного заблаговременно о прибытии дяди и о том, что Андзин-сан в большой милости и нуждается в самураях, ронины были им тщательным образом отобраны и в настоящее время пешим строем перли через все Индзу в Андзиро. Сам же Оми и не думал сопровождать их, а, указав направление, вскочил на лихого коня, и только его и видели.
Но если с ронинами пока все было понятно – нет людей, нет проблем, перед Алом стояла задачка посложнее. Чему обучать вверенных ему людей? Что говорить другим командирам Оми и Бунтаро?
Ал помнил, что Блэкторн занимался муштровкой самураев, типа: «длинным коли», «коротким коли». Ал ничего этого не умел, и хоть и знал, как обращаться с огнестрельным оружием того времени, но не будешь же месяц за месяцем устраивать тир…
«Да меня в два счета расшифрует любой самурай. И что тогда? Что делают в Японии с самозванцами? И что делать мне? – Ал потрогал свой меч, и тот подсказал единственное решение, от которого его бросило в жар. – Плохо, но не до такой же степени», – возразил он мечу.
«Как раз до такой, – гнул свою линию меч. – Милый мой, Япония – остров, куда ты с него? Ты проиграл эту битву, ты проиграл свою жизнь, ты проиграл игру! Так не лучше ли теперь уйти добровольно, не дожидаясь, когда Бунтаро или Ябу обнаружат твое незнание методов ведения войны XVII века и не сварят тебя в котле, как варил своих врагов отец Ябу, и как он сам расправился с беднягой Петерзоном, и чуть не угробил тебя? Карма…»
Действительно, сегодня он уже был на плацу, но не стал проводить никаких занятий, сообщив, что желает для первого дня сделать смотр. После чего сумел как-то убить время, наблюдая за тем, как по приказу Бунтаро лучники показывали искусство поражения цели, а мечники лихо орудовали мечами.
Поглядев и похвалив усердие самураев, Ал отправился восвояси, якобы разрабатывать план обучения. По сути – сбежал.
Глава 36
– Алло, здравствуйте, у меня проблема! Я не могу зайти в Интернет!
– А в чем, собственно говоря, дело?
– А у меня нет компьютера.
На следующий день, едва только Ал приблизился к плацу, один из самураев сообщил о том, что отобранные Оми-сан ронины прибыли в Андзиро и ждут, чтобы он выбрал для себя двести человек. Ал огляделся и заметил, как к плацу неровной колонной, больше похожие на голодных и оборванных каторжников, нежели на самураев, подошли отобранные Оми-сан ронины. Трое из них были связаны. Последних конвоировали сопровождающие колонну самураи.