Гианэя
Шрифт:
«Здесь вечная тень. Никогда это место не освещается солнцем. Горные породы охлаждены почти до абсолютного нуля. Никакого инфракрасного излучения здесь не может быть. Как же Гианэя может что-нибудь видеть? Значит, не только инфракрасная часть спектра доступна ее зрению».
В том, что Гианэя действительно видела загадочную базу, невозможно было сомневаться.
– Какую примерно площадь занимает база?
– спросил Стоун.
Выслушав перевод вопроса, Гианэя задумалась. Муратов решил, было, что она не знает земных мер длины и площади, но оказалось, что Гианэя молчала по
– Мне трудно определить на глаз, - сказала она, наконец, - но мне кажется, что ее площадь - около шести тысяч квадратных метров.
– Значит, - сказал начальник экспедиции, - примерно восемьдесят метров на восемьдесят. Такую небольшую площадь мы сможем обработать четырьмя рабочими машинами.
Он тут же отдал распоряжение, чтобы к этому месту вышел еще один вездеход с оборудованием.
– Полным ходом по нашим следам!
– приказал он в микрофон.
– Открытых трещин нет, дорога безопасна. Предупредите Сабо. Жду через пятнадцать минут.
Прожекторы ярко освещали горные уступы в глубине изгиба. Отчетливо виднелись тени от впервые проникшего сюда света. Но по-прежнему ничего постороннего не было видно.
Тревожная мысль мелькнула у Стоуна.
– Спросите ее, - сказал он, - безопасно ли освещать эту базу?
Гианэя ответила, что этого она не знает.
Из осторожности Стоун приказал погасить прожекторы.
– Когда будет нужно, снова зажжем их.
– Странно, - заметил Муратов.
– Спутники непрозрачны. Почему же они не заслоняют скалы. Почему от спутников нет теней?
– Может быть, они уже не здесь?
– высказал предположение Токарев.
– Может быть, тут только покинутая база?
– Спросите об этом Гианэю, - сказал Стоун.
Муратов объяснил как мог лучше, что именно смущает его и остальных участников экспедиции.
– Мне немного странно, - ответила Гианэя, - что вы не видите этого сами. Но я понимаю, отчего это происходит. Мы (она имела в виду своих соплеменников) не подозревали такой особенности вашего зрения. Я узнала об этом только на Земле.
– Гианэя словно забыла вчерашний разговор.
– Вы ничего не видите, когда нет света. Я хотела сказать, такого света, который вы воспринимаете. Мы видим гораздо больше. Темные, по-вашему, предметы для нас освещены. Странно, не правда ли, Виктор? Ведь вы так похожи на нас!
Он подумал, что она неудачно выбрала время для подобной беседы. И не мог скрыть нетерпения, попросив ее ответить на заданный вопрос.
– Почему вы говорите со мной в таком резком тоне?
– как ни в чем не бывало, спросила Гианэя.
– Я не привыкла, чтобы со мной так разговаривали.
– Простите, но мы очень взволнованы.
– Нет причин волноваться. То, что вы искали, найдено. Чего же вам еще нужно?
В ее тоне ясно слышалось: «Я выполнила то, что вы хотели. Оставьте меня теперь в покое».
– Вы видите, Гианэя, - сказал Муратов, - а мы нет. Так помогите нам еще раз.
Она повела плечом - характерный жест, свойственный только ей одной.
– Опустите прожекторы ниже, - сказала она так, как мог бы сказать учитель бестолковому ученику.
– База (она
– Подождем, - сказал Стоун, когда Муратов перевел ему все, что сказала Гианэя.
– Неизвестно, как подействует свет на установки этой базы. Мы и так сильно рисковали, когда зажгли прожекторы, не подумав хорошенько. Но это моя вина.
Точно через пятнадцать минут подошла пятая машина. Наступил долгожданный момент операции.
Стоун отвел свой вездеход немного назад и в сторону. Четыре рабочие машины выстроились в одну линию. От них до границы не видимой пока базы было, таким образом, больше ста метров - расстояние, вполне безопасное и удобное для работы. Даже если произойдет взрыв любой силы, вплоть до аннигиляции, то он не причинит никакого вреда. Сотрясения воздуха не приходилось опасаться здесь, где не было никакого воздуха. Оставалась только теоретическая возможность, что база взорвется, как ядерная бомба, с огромным повышением температуры. Но вездеходам, сконструированным специально для поисков базы, ничто не грозило. Экипажи были в безопасности. Какая-то степень риска, конечно, оставалась, но с этим приходилось мириться. Отвести машины еще дальше, на абсолютно безопасное расстояние, было никак нельзя. Тогда стало бы очень трудно управлять роботами-автоматами.
Никто из участников экспедиции и не думал о какой-либо опасности. Они знали одно - база найдена, и надо ее уничтожить.
Надо! Этого слова было совершенно достаточно.
В машине Стоуна появился прибывший на пятом вездеходе руководитель технической части всех шести предыдущих экспедиций инженер Ласло Сабо - плотный, широкоплечий человек небольшого роста и неопределенного возраста. Его лицо с резкими, волевыми чертами оттеняла небольшая клинообразная бородка - украшение, очень редко встречающееся в эту эпоху.
Муратов еще в пути с Земли на Луну заметил явную неприязнь Гианэи к инженеру. Дело заключалось не только в том, что Сабо был небольшого роста. В последнее время Гианэя стала заметно терпимее относиться к подобным людям. Видимо, она поняла или начинала понимать, что люди Земли одинаковы независимо от их роста. Антипатия Гианэи имела еще какие-то, пока неизвестные причины.
Она вздрогнула, когда Сабо, проходя по вездеходу на свое место, кивнул ей головой в знак привета. Муратов видел, какого труда стоило Гианэе ответить ему таким же кивком.
В руки Сабо перешло руководство всей операцией.
– Внимание!
– сказал он, едва успев снять лунный скафандр.
– Приступаем к выполнению первой части программы - разведке. Выпустить робот номер один!
Из машины, в которой находился Синицын, выполз ярко блеснувший под лучами солнца металлический шар на гусеничном ходу.
Вересов накануне отлета подробно описывал Муратову его устройство. Это была очень сложная и совершенная машина, плод конструкторского и технического труда многих людей, теперь, по всей вероятности, обреченная на гибель.