Гибель 31-го отдела (сборник)
Шрифт:
— Вы не откажетесь повторить свое признание в присутствии свидетелей?
— Конечно, не откажусь, — рассеянно откликнулся хозяин. — Кстати, если вам нужны вещественные доказательства, нет ничего проще. Они все здесь.
Иенсен кивнул. Хозяин встал и подошел к одной из полок.
— Сейчас я достану первое вещественное доказательство. Итак, перед вами номер несуществующего журнала. Последний из выпущенных при мне.
Журнал был превосходно оформлен. Иенсен полистал его.
— Хотя все это сломило нас, мы не настолько лишились зубов, чтобы они рискнули выпустить нас на свободу. Мы поднимали любые вопросы. Табу для нас не существовало.
Содержание журнала потрясло Иенсена, хотя лицо его по-прежнему ничего не выражало. Он принялся изучать разворот, посвященный выяснению физиологической стороны вопроса: почему падает рождаемость и растет импотентность? По обе стороны текста были помещены две большие фотографии голых женщин. Женщины явно олицетворяли два различных женских типа. Одна напоминала картинки из заклеенного конверта, который попался Иенсену в столе главного редактора. У нее была стройная, но не худая фигура и узкие бедра. А на втором снимке Иенсен узнал номер четыре, женщину, в квартире которой ровно сутки тому назад он стоял, прислонясь к дверному косяку, и даже выпил стакан воды. Она держалась прямо и просто, чуть расставив ноги и свесив руки. У нее были большие черные соски, широкие бедра и округлый живот.
— Это совсем недавний снимок, — пояснил хозяин. — Нам нужен был именно такой, но, пока мы его добыли, пришлось попотеть. Вероятно, сейчас этот тип встречается еще реже, чем прежде.
Иенсен продолжал перелистывать журнал, потом сложил его и взглянул на часы. 21.06.
— Соберите все, что нужно, и следуйте за мной.
Человек в очках кивнул.
В машине они продолжили разговор.
— Должен сделать еще одно признание.
— Слушаю.
— Завтра в то же самое время они получат точно такое же письмо. Я как раз ходил опускать его перед вашим приходом.
— Зачем?
— Так просто я не сдамся. Боюсь только, что на этот раз они вообще не станут заниматься моим письмом.
— Что вы знаете о взрывном деле?
— Меньше, чем первый директор издательства о Гегеле.
— Другими словами?
— Другими словами — ничего. Я не был даже на военной службе. Я уже тогда был пацифистом. Если бы в мои руки попал целый склад боеприпасов, я все равно не смог бы создать из него что-нибудь взрывчатое. Вы мне верите?
— Верю.
На полдороге к шестнадцатому участку Иенсен спросил:
— А у вас случайно не мелькала мысль и в самом деле взорвать здание?
Задержанный ответил лишь тогда, когда машина уже въехала во двор участка.
— Да, мелькала. Если бы я был в состоянии изготовить бомбу и знал наверняка, что ни один человек не пострадает, я возможно, взорвал бы Дом. А теперь бомба носит чисто символический характер.
Когда машина остановилась, он еще добавил, как бы для собственного сведения:
— Так или иначе, но я все выложил. И кому? Полицейскому!
Потом он повернулся к своему спутнику и спросил:
— Процесс, конечно, будет идти при закрытых дверях?
— Не знаю, — ответил Иенсен.
Он нажал кнопку на приборном щитке — выключил магнитофон, вылез из машины, обошел ее кругом и распахнул другую дверцу. Потом он отвел задержанного на регистрацию, а сам поднялся к себе в кабинет и позвонил начальнику патруля.
— Адрес записали?
— Да.
— Возьмите с собой еще двоих и выезжайте на место преступления. Соберите все вещественные доказательства, какие только сможете найти. И поторапливайтесь.
— Понял.
— Еще одно.
— Слушаю.
— Пошлите следователя в одиночку. Пусть снимет показания.
— Понял.
Иенсен поглядел на часы. Часы показывали тридцать пять минут десятого. До полуночи оставалось два часа двадцать пять минут.
26
— Иенсен? Куда вы опять пропали?
— Заканчивал следствие.
— Я третий день вас разыскиваю. Дело приняло неожиданный оборот.
Иенсен промолчал.
— Между прочим, что вы имели в виду, когда сказали: “Заканчивал следствие”?
— Что я задержал виновного.
В трубке послышалось тяжелое дыхание.
— И он сознался?
— Да.
— И уличен?
— Да.
— Значит, это он?
— Да.
Начальник: полиции явно погрузился в размышления.
— Иенсен, надо немедленно известить шефа.
— Да.
— Вот и займитесь. Я думаю, вам следует лично сообщить ему эту новость.
— Понял.
— Пожалуй, оно и к лучшему, что я не смог поймать вас вчера.
— Не понял.
— Вчера руководители концерна связались со мной. Через министра. Мне сообщили, что на данном этапе всего разумнее прекратить следствие. И что они даже готовы взять иск обратно.
— Почему?
— Мне кажется, потому, что они считают, будто следствие зашло в тупик. И потому, что ваши методы представляются им обременительными. Вы якобы действуете совершенно вслепую и напрасно беспокоите людей, невиновных и вдобавок занимающих видное положение в обществе.
— Понял.
— В общем, разговор был не из приятных. Но поскольку я, признаюсь вам честно, не рассчитывал, что вы уложитесь в установленный срок, крыть было нечем. Министр прямо в лоб спросил меня, верю ли я, что у вас что-нибудь выйдет. И я вынужден был ответить: “Нет”. Зато теперь, теперь…
— Слушаю.
— Теперь, насколько я понимаю, положение коренным образом изменилось.
— Да. И еще одно.
— Ну что там опять?
— Преступник, скорей всего, отправил второе письмо аналогичного содержания. Письмо должно прийти завтра.
— Это реальная угроза?
— Думаю, что нет.
— Будь наоборот, ситуация была бы поистине уникальная: преступник задержан за шестнадцать часов до совершения преступления.
Иенсен промолчал.
— Да, сейчас всего важней поставить в известность шефа, отыщите его сегодня же. Это в ваших интересах.