Гибель королей
Шрифт:
– Есть одна колдунья, – ответил он, – она видит будущее.
– Эльфаделль? – уточнил я. – Ты видел ее?
– Беортсиг видел, – сказал он, переведя взгляд на сына, который, услышав имя Эльфаделль, поспешно перекрестился.
– И что же она сказала? – спросил я у Беортсига.
– Ничего хорошего, – коротко ответил тот.
Я забрался в седло и оглядел двор в поисках Ситрика, но так его и не увидел, поэтому мы отправились в путь без него.
Поведение Ситрика сильно озадачило Финана.
– Наверное, он был пьян до безумия, – удивленно произнес он. Я ничего не ответил. Во многом то, что сказал Ситрик, было правдой, Эльфволд действительно погиб из-за моей беспечности, однако
– Он все больше становится похожим на своего отца, – сказал я.
– На Кьяртана Безжалостного?
– Зря я спас ему жизнь.
Финан кивнул.
– Хочешь, я разберусь с ним?
– Нет, – твердо ответил я, – только один человек может убить его, и этот человек – я. Понятно? Он мой, и пока я не вспорю ему брюхо, я не желаю больше слышать его имя.
Прибыв домой, я прогнал прочь Элсвит, жену Ситрика, и его троих сыновей. Ее подруги и друзья горько рыдали и умоляли меня, но я оставался глух. Она уехала.
На следующий день я стал готовить западню для Сигурда.
Те дни были пронизаны страхом. Вся Британия с содроганием ждала известия о смерти Альфреда, уверенная, что это событие смешает руны. Что новый расклад предскажет Британии новую судьбу, но вот что это будет за судьба, никто не знал. Возможно, ответы имелись только у той колдуньи с кошмарным именем. В Уэссексе все хотели увидеть на троне нового, но такого же сильного короля; в Мерсии одна часть хотела того же, а другая – вернуть собственного короля; весь же север, где правили датчане, мечтал о завоевании Уэссекса. И все же Альфред прожил весну и лето, люди же тем временем ждали и мечтали, а урожаи зрели. Я взял с собою сорок шесть человек и отправился на восток и север, туда, где устроил себе логово Хестен.
Я бы с радостью взял с собой три сотни. Много лет назад мне было предсказано, что однажды я поведу за собой целые армии. Но чтобы содержать армию, у человека должны быть земля, а моей земли хватало только для того, чтобы прокормить и вооружить небольшую дружину. Я собирал оброк, взимал пошлины с купцов, которые пользовались римской дорогой, проходившей по поместью Этельфлед, однако этого дохода было мало, поэтому в Сестер я взял с собою только сорок шесть человек.
Этот город был открыт всем врагам: на западе – валлийцам, а на востоке и севере – датчанам, которые не признавали никаких правителей, кроме самих себя. Когда-то римляне построили в Сестере крепость, и именно в ее развалинах и укрылся Хестен. Были времена, когда одно имя Хестена наводило страх на всех саксов, но сейчас он превратился в собственную тень, его дружина сильно сократилась и насчитывала менее двухсот человек, и преданность даже этих двух сотен вызывала сомнения. В начале зимы у Хестена было более трехсот сподвижников, но люди ждут, что лорд обеспечит их чем-то более существенным, чем еда и эль. Они жаждут серебра, мечтают о золоте и рабах, вот люди Хестена и разбрелись кто куда в поисках других лордов. Многие примкнули к Сигурду или к Кнуту, считая их щедрыми на золото.
Сестер располагался на границе Мерсии, и я обнаружил дружину Этельреда примерно в трех милях к югу от той крепости, где прятался Хестен. Дружина насчитывала более ста пятидесяти человек, чья работа состояла в том, чтобы наблюдать за Хестеном и брать его измором, грабя его фуражиров. Командовал этими людьми молодой парень по имени Мереваль, и мой приезд, судя по всему, его обрадовал.
– Ты приехал убить этого жалкого мерзавца, лорд? – спросил он.
– Только взглянуть на него, – ответил я.
Если честно, я приехал, чтобы дать Хестену взглянуть на меня, хотя я не решался никому рассказывать, какова моя истинная цель. Я хотел, чтобы датчане узнали о моем появлении в Сестере, поэтому я заставил своих людей промаршировать рядом со старой римской крепостью и даже щегольнул своим знаменем с волчьей головой. Я ехал впереди отряда в лучшей, начищенной до блеска моим слугой Осви кольчуге, и приблизился к старым стенам настолько, что один из людей Хестена решил попытать удачу и выстрелил в меня охотничьей стрелой. Я увидел, как в воздухе промелькнуло оперенье, и проследил, как короткая стрела, пролетев дугой, воткнулась в землю в нескольких футах от копыт моей лошади.
– Ему не под силу защитить все эти стены, – задумчиво произнес Мереваль.
Он был прав. Римская крепость в Сестере была огромной, размерами с небольшой город, и жалкой кучке приспешников Хестена не удалось бы организовать оборону на всем протяжении полуразрушенного крепостного вала. Мы с Меревалем могли бы объединить наши силы и ночью пойти в атаку – возможно, мы нашли бы незащищенный участок стены и вступили бы в бой на улицах крепости. Однако от такого рискованного предприятия нас удерживал численный перевес противника, мы не хотели терять людей в попытке победить уже побежденного врага. Так что я удовлетворился тем, что дал понять Хестену: я прибыл, чтобы понасмехаться над ним. Он наверняка люто ненавидит меня. Всего год назад он был самым могущественным из всех скандинавов, а сейчас забился в свою нору, как побитый лис, причем побитый не кем-нибудь, а мною. И все же я знал: этот лис хитер и только и думает о том, как бы вернуть себе былое могущество.
Старая крепость стояла в большой излучине реки Ди. Сразу за южной стеной лежало в руинах громадное здание, которое когда-то было ареной, где, как рассказали мне священники Мереваля, христиан скармливали диким зверям. Это было бы слишком здорово, чтобы быть правдой, поэтому я им и не поверил. Развалины арены могли бы послужить отличной цитаделью для такого маленького войска, как у Хестена, однако он предпочел сосредоточить свои силы в северной части крепости, той, которая была ближе всего к реке. Там у него стояли два корабля, вернее, старых торговых шлюпа, наверняка дырявых, так как они были вытащены на берег. Если бы в случае атаки Хестена отрезали от моста, эти шлюпы стали бы для него единственным средством спасения: он переправился бы на другой берег Ди и скрылся бы в пустошах.
Мое поведение озадачило Мереваля.
– Ты пытаешься спровоцировать его на битву? – спросил он меня на третий день, когда я в очередной раз проехал под старыми стенами.
– Он не хочет биться, – ответил я, – а вот я хочу выманить его. Для него искушение слишком велико, так что он выйдет к нам, никуда не денется. – Я остановился на римской дороге, которая, прямая как стрела, вела к двойной арке ворот в крепость. Сейчас эти ворота были заперты мощным брусом. – А тебе известно, что я однажды спас ему жизнь?
– Я не знал.
– Временами, – сказал я, – я кажусь себе глупцом. Надо было прикончить его при первой же встрече.
– Убей его сейчас, лорд, – предложил Мереваль, потому что Хестен, покинув крепость через западные ворота, медленно направлялся к нам.
Его сопровождали двое, оба верхом. Они остановились у юго-западного угла крепости, между стеной и развалинами арены, затем Хестен поднял руки, давая мне понять, что хочет всего лишь поговорить. Я повернул лошадь и поскакал к нему, но при этом старался держаться подальше от стен, вне пределов полета стрелы. С собой я взял только Мереваля, остальным же приказал оставаться на месте и наблюдать.