Гибель "Марии"
Шрифт:
Вступление
Гибель корабля «Императрица Мария»
Вступление
Ночью грузили уголь.
Норд- ост {1} свирепо гнал в бухту высокие валы. Скрипели мачты. Казалось, что скрипит весь корабль. Валы наплывали из черноты, бились о борта «Императрицы Марии», белыми языками подымались к палубе и в бессильной злобе с ревом откатывались назад, в беззвездную ночь.
Вокруг корабля пенились гребни
Две угольные баржи по бортам корабля освещались четырьмя прожекторами. В баржах лежало 1970 тонн угля.
При свете прожекторов было видно, как сотни матросов с корзинами угля сновали с баржи на корабль. На корабле «для подъема духа» играл оркестр. Мокрые сходни скрипели под тяжестью угля. Матросы угрюмо и мрачно делали свое дело. Подкашивались ноги. Матросы падали в изнеможении. Сквозь музыку, шум яростных волн и лязг лопат на корабле ежеминутно слышались окрики начальства:
– Бегом! Бегом! Левая горловина, быстрей отгребай! [4]
Куски угля ударялись о палубу, с шумом пролетали в люк, и глубокая горловина, точно подавившись, выкашливала черный столб угольной пыли.
Матросы напрягали последние силы. Свет прожекторов делал их похожими на привидения. Море, гудело, и в грохоте волн слышалось неумолимое.
– Бегом! Багом! Бегом!
Каторжный труд на корабле, где ни один матрос не имеет права «рассуждать», выбивал из человека последние силы.
Терпение матросов напрягалось до крайности, и каждую минуту готова была разразиться буря.
«Императрица Мария»
Линейный корабль «Императрица Мария» - матросы между собой называли его «Марухой» - строился в г. Николаеве, Херсонской губернии, на русском судостроительном заводе.
Я попал на этот злосчастный корабль в 1914 г. по назначению Севастопольской артиллерийской школы, за семь месяцев до его выхода (в море.
Вначале я работал на корабле «Императрица Мария» по установке электрических моторных приборов и электрических боевых проводок.
Матросы знакомились с боевым устройством корабля и производили практические занятия в башнях, которые были готовы для этого. Занятия производились по всем специальностям.
23 июня 1915 года был отдан приказ о выводе «Императрицы Марии» из николаевского порта в море. 24 июня с утра вся команда приступила к выводу корабля, и только к ночи вывели его за «Споек» - место, где реки Буг и Ингул сливаются в один широкий [7] рукав. С этого места «Императрица Мария» пошла под своими машинами в сопровождении двух буксирных пароходов. Но без катастрофы дело не обошлось. «Императрица Мария» села на мель. Всю ночь работали буксирные пароходы, и только 25 июня, после каторжных усилий матросов, «Императрица Мария» была снята с мели, а 26-го к вечеру подошла к крепости Очаков. В Очакове заночевали и погрузили 246 тонн угля. 27 июня были даны пробные залпы из двенадцатидюймовых орудий. Простояли еще одну ночь и утром вышли по направлению к Одессе. В одесской гавани корабль взял еще 820 тонн угля и 30 июня вышел в море.
У Севастополя «Императрицу Марию» встретила вся Черноморская эскадра, и величайший дредноут {2} вместе со всей эскадрой торжественно вошел в севастопольскую бухту. Это было большое событие для Черноморского флота, ибо Черное море еще не знало таких дредноутов, как «Императрица Мария».
Водоизмещение {3} дредноута определялось в 23,600 тонн. Скорость корабля 22 3/4 узла, иначе говоря, 22 3/4 морских мили в час или около 40 километров. Но таким ходом корабль мог итти не больше 2 часов, - после этого машинная команда и кочегары начинали сдавать, и скорость корабля понижалась до 18 узлов. За один прием «Императрица Мария» могла взять на себя 1970 тонн угля и 600 тонн нефти. Всего этого топлива для «Императрицы Марии» хватало на восемь суток похода при скорости 18 узлов. Команда корабля - 1260 человек вместе с офицерами. [8]
Что же можно сказать о вооружении дредноута? Корабль был вооружен, как говорят, до зубов. Он имел 250 водонепроницаемых переборок. В четырех его башнях помещалось 12 орудий: по три 12-дюймовых орудия на каждой башне; 20 орудий 130-миллиметровых, - по бортам. Кроме того, на каждой из четырех башен находилось по одному 75-миллиметровому орудию для обстрела неприятельских аэропланов и два минных аппарата - для неприятельских судов.
Корабль располагал 6 динамомашинами: 4 из них боевые и 2 вспомогательные. В нем помещались турбинные машины мощностью в 10 000 лошадиных сил каждая. Для приведения башенных механизмов в действие на каждой башне имелось 22 электрических мотора.
Такова была «Императрица Мария», на которой я проходил морскую службу и вместе с которой при взрыве едва не пошел ко дну.
Два неудачных похода
В эти годы турецкая эскадра на Черном море состояла из крейсеров: «Гебен», «Бреслау», «Гамидие» и «Меджидие». Однажды, выйдя в море, «Императрица Мария» вступила в бой с «Гебеном». Турецкий крейсер «Гебен» был вооружен слабее «Императрицы Марии». Он это знал и принимал бой только на очень большой дистанции {4}. После нескольких залпов с нашей стороны «Гебен» стал уходить. «Императрица Мария» не могла гнаться за ним, [9] потому что «Гебен» имел скорость 28 узлов, а мы - всего 22 3/4.
Другой раз, в конце сентября 1916 года, «Императрица Мария» пошла на бомбардировку г. Варны. Под самым болгарским портом были высланы вперед тральщики {5} для очистки пути от неприятельских мин. В скором времени один тральщик наскочил на пловучую мину и был взорван. Для спасения экипажа немедленно выслали миноносец. Но не прошло и часа, как последовал второй взрыв, и другой тральщик взлетел на воздух. Команда зароптала. Никакие убеждения начальства не действовали. Запасы угля были на исходе, и «Императрица Мария» на третий день возвратилась в севастопольскую бухту. Это было 5 октября 1916 года.
6 октября, в последний день перед взрывом, «Императрица Мария» приняла полный запас угля и нефти. Затем была произведена догрузка снарядов и снабжения; корабль был приведен в полную боевую готовность. Предполагали, что через несколько дней «Императрица Мария» выйдет в море для боевых операций. Матросы работали весь день без передышки. Вечером произвели так называемую «ночную уборку». Устали до того, что и гулять не пошли, а поскорее разобрали свои койки с сеток и легли спать. На корабле наступила полная тишина, и к 10 часам вечера на палубе и в кубриках можно было встретить только одиноко бродившего вахтенного да полусонных дневальных, приставленных к казематам, куда были заперты наши товарищи «провинившиеся» за день. [10]