Гибель советского кино. Тайна закулисной войны. 1973-1991
Шрифт:
После этого провала Шепитько молчала пять лет, пока не прочитала повесть Василя Быкова «Сотников». Это произведение настолько сильно захватило ее, что она решила во что бы то ни стало его экранизировать. В его сюжете она обнаружила явственные параллели с современностью, а именно: утрату советским обществом людей высокодуховных (их олицетворял главный герой повести – лейтенант Красной армии Сотников) и массовое появление людей иного склада – таких, как партизан Рыбак и фашистский прихвостень Портнов. Рыбаки – это люди, которые в силу своей природной трусости готовы пойти на предательство, выдавая его за тактическую хитрость, портновы – предатели сознательные, которые убеждены, что все люди готовы поступить подобным же образом, поскольку каждым человеком в основном
«Как в жизни, так и перед смертью у него (Сотникова) на первом месте твердолобое упрямство, какие-то принципы, а вообще все дело в характере. Но ведь кому неизвестно, что в игре, которая называется жизнью, куда с большим выигрышем оказывается тот, кто больше хитрит».
В итоге пройдет всего немного времени, и горбачевская перестройка явит миру такое количество хитрых и беспринципных рыбаков и портновых, что это приведет не только к краху КПСС, но и всей страны. Шепитько, естественно, об этом знать не могла, однако интуитивно вполне могла догадываться о подобной угрозе. В итоге свет увидел фильм, который стал не только одним из лучших произведений советского кинематографа о Великой Отечественной войне, но и лучшим фильмом о природе человеческого предательства. «Восхождение» было удостоено главных призов на Всесоюзном кинофестивале в Риге и на кинофестивале в Западном Берлине.
Много схожего с судьбой Шепитько было и в судьбе другого режиссера – Алексея Германа. Как мы помним, его фильм о войне «Проверка на дорогах» должен был выйти в прокат вместе с шепитьковским «Ты и я» (в 1971 году), но угодил на полку. После этого чиновники от кино старались держать Германа (как и Шепитько) подальше от режиссерской профессии, и он довольствовался лишь тем, что вместе со своей женой Светланой Кармалитой писал сценарии. Так могло продолжаться долго, если бы не влиятельный писатель Константин Симонов, который выхлопотал у властей разрешение, чтобы Герман вернулся в кинематограф. Правда, произошло это не с первой попытки.
В 1973 году Герману доверили снять фильм о легендарном генерале Лукаче. Под этим псевдонимом скрывался известный венгерский коммунист (еврей по национальности) Мате Залка, который боролся за советскую власть во время двух гражданских войн: в России (1918–1922) и в Испании (1936–1937). Залка считался в СССР чуть ли не национальным героем, и про него в конце 70-х – начале 80-х в СССР сняли сразу несколько картин: одну игровую и две документальные. Что касается Алексея Германа, то ему вписать свое имя в эту кампанию как раз не удалось.
В своем сценарии он (вместе со своей супругой Светланой Кармалитой) стал поднимать такие проблемы, которые даже Константина Симонова привели в ужас. К примеру, они описывали, как Залка-Лукач отнял комнату у Осипа Мандельштама (события происходили в середине 30-х в Москве), как работала в Испании резидентура НКВД (упор делался на разные негативные детали), исследовали проблему, куда могло исчезнуть республиканское золото, и т.д. В итоге Симонов заявил Герману и Кармалите: «Я вам сказал, что постараюсь после этой картины снять с полки «Проверку». Но я не хочу класть на полку самого себя. Поэтому лучше будет, если вы все это забудете».
Короче, фильм о Залке-Лукаче Герману и Кармалите снимать не разрешили, передоверив это дело другому, более надежному режиссеру – советскому греку Маносу Захариасу (его фильм будет называться «Псевдоним: Лукач»). Однако Симонов поступил благородно – не отказался от сотрудничества с Германом и в 1974 году предложил ему экранизировать одно из своих военных произведений, повесть «Из записок Лопатина». Так на свет появился фильм «20 дней без войны». Как заявил много позже сам Герман:
«Когда пошел этот косяк слюнявых картин по поводу военного тыла, я
Стоит отметить, что киношные руководители прекрасно все поняли. Во время приемки фильма председатель Госкино Ф. Ермаш так и сказал: «Ну что же, надо поздравить «Ленфильм» с картиной о людях, проигравших Великую Отечественную войну». В итоге фильм долго «мариновали» разными поправками, и он почти год не выходил на экран. Но потом все утряслось. Во-первых, Симонов использовал свой авторитет (а он был не только орденоносцем, но и членом ЦК КПСС), во-вторых, международная конъюнктура потребовала выдать «на-гора» именно такое проблемное кино. И хотя у себя на родине лента большого ажиотажа у широкого зрителя не снискала, однако на Западе была принята весьма тепло (заработала премию Жоржа Садуля в 1977 году).
На пленуме Союза кинематографистов СССР в конце 1976 года о фильме весьма тепло отозвался Сергей Герасимов, который сказал следующее:
«Особенно поразила меня картина Алексея Германа «Двадцать дней без войны» (по повести Константина Симонова).
Со всей полемической силой режиссер отбрасывает опыт нынешнего западного кинематографа, где без постельных сцен уже и фильм не фильм, и любовь не любовь.
На исполнение главной роли (журналиста Лопатина) Алексей Герман пригласил Юрия Никулина и тем обескуражил иных зрителей, которые при всей любви к Никулину никак не могли согласиться с вовлечением его в любовную ситуацию, на которой в конечном счете строится сюжет и повести и фильма. Следя за тем, с какой свободой Алексей Герман управляется с арсеналом современных кинематографических средств, с техникой режиссуры, было бы по меньшей мере наивно думать, что он избрал исполнителя главной роли по ошибке. Разумеется, он сделал это совершенно сознательно, именно вследствие того, что герою его фильма предстояло влюбиться и уступить любви, казалось бы, в самых неподходящих ни по времени, ни по месту обстоятельствах. В том-то все и дело, что весь облик Никулина, вся логика его натуры, мыслей, поступков менее всего направлены в сторону какого-либо случайного любовного приключения. Перед нами усталый человек, совершенно заурядной внешности, человек, дело которого в настоящее время – война. Сцены короткой любви Лопатина ни на секунду не шокируют зрительный зал, а, напротив, вызывают глубокое сочувствие краткости и горестности этой военной любви. Так они поставлены и так сыграны…»
Как ни странно, но даже столь благожелательные отзывы высоких критиков не помогли сохранить дружеские отношения между Симоновым и Германом – они дали трещину. Как отмечает сам режиссер:
«Симонов считался со мной, но к тому времени его уже многие «просветили» относительно моей персоны. И когда он приехал в БДТ к Товстоногову, они два часа страшно ругались из-за «20 дней…». Мы со Светланой слушали этот скандал по телефонной трубке благодаря стараниям заведующего литературной частью Д. Шварца…»
Страсти по «Агонии»
Одновременно с Ларисой Шепитько и Алексеем Германом в большой кинематограф тогда вернулся еще один киношный диссидент – Элем Климов (муж Шепитько). Собственно, из кинематографа он никуда не уходил, даже принял участие в постановке документально-художественного фильма «Спорт, спорт, спорт» (1970). Однако это был не его личный самостоятельный проект, а совместный – с его родным братом Германом Климовым. Во-вторых, эта постановка никакого отношения к диссидентству не имела. Совсем иное дело фильм «Агония», который сделал Климову такое паблисити в кругу либералов как у себя на родине, так и на Западе, что это в итоге помогло ему стать руководителем всего советского кинематографа в годы горбачевской перестройки. Впрочем, об этом речь еще пойдет впереди, а пока вернемся к «Агонии».