Гибкие этничности. Этнические процессы в Петрозаводске и Карелии в 2010-е годы
Шрифт:
Cottiero et al. 2015 – Cottiero C., Kucharski K., Olimpieva E., Orttung R. War of words: the impact of Russian state television on the Russian internet // Nationalities Papers. 2015. Vol. 43. № 4. P. 533–555.
Davydova-Minguet 2014 – Davydova-Minguet O. Diaspora k"ayt"ann"on kategoriana // Id"antutkimus. 2014. № 4. S. 44–62.
Eldia 2013 – Отчет об окончательных результатах международного исследовательского проекта ELDIA (European Language Diversity for All) на русском языке. Сокращенная версия оригинального англоязычного отчета, написанного Йоханной Лааксо, Аннели Сархимаа, Сией Спилиопулу-Окермарк и Рееттой Тойванен. Working papers in European Language Diversity 10. Mainz & al: Eldia. URL:Content/get (дата обращения: 15.06.2015)
Grigas 2016 – Grigas A. Beyond Crimea. The New Russian Empire. New Haven & London: Yale University Press, 2016.
Hall 1996 – Hall S. Minimal Selves // Black British Cultural Studies. A Reader / Ed. by A. Baker Jr., M. Diawara, R. H. Lindeborg. University of Chicago Press, Chicago & London.
H"amynen 2013 – H"amynen T. Rajakarjalaisen kieliyhteis"on rapautuminen ja karjalankielisten m"a"ar"a Suomessa // Karjala-kuvaa rakentamassa / Toim. Pekka Suutari. Helsinki: Suomalaisen Kirjallisuuden Seura, 2013. S. 182–213.
Hirsch 2005 – Hirsch F. Empire of nations. Ethnographic knowledge and the making of the Soviet Union. Ithaca (N.Y.): Cornell University Press, 2005.
Hyyti"a 2008 – Hyyti"a O.
Kangaspuro 2000 – Kangaspuro M. Neuvosto-Karjalan taistelu itsehallinnosta. Nationalismi ja suomalaiset punaiset Neuvostoliiton vallank"ayt"oss"a 1920–1939. Helsinki: Suomalaisen Kirjallisuuden Seura, 2000.
Klementjev 1996 – Klementjev Je. Kansalaisyhteiskunta ja kansalliset liikkeet // Matkalla kansalaisyhteiskuntaan? Liikett"a ja liikkeit"a Luoteis-Ven"aj"all"a / Toim. I. Liikanen ja P. Stranius. Joensuu: Joensuun yliopistopaino, 1996. S. 43–48.
Liikanen 1996 – Liikanen I. Karjalan kansanrintama – kansalaistoimi ntaa vai politiikkaa? // Matkalla kansalaisyhteiskuntaan? Liikett"a ja liikkeit"a Luoteis-Ven"aj"all"a / Toim. I. Liikanen ja P. Stranius. Joensuu: Joensuun yliopistopaino, 1996. S. 67–76.
Liikanen 2001 – Liikanen I. Educational and Political Capital and the Breakthrough of Voluntary Assotiations in Russian Karelia // Education and Civic Culture in Post-Communist Countries / Ed. by S. Webber ja I. Liikanen. Basingstoke & New York: Palgrave.
Peers 2015 – Peers E. Cartoon epic heroes in indigenos Siberian revival // Anthropology today. Vol. 31. № 3, June 2015. P. 3–7.
Vavulinskaja 2002 – Vavulinskaja L. Suomalainen koulu Karjalan sodanj"alkeisin"a vuosina // Carelia. 2002. № 4. S. 127–130.
Этничность приграничных территорий
Ольга Давыдова-Менге
Дискуссии о финскости и финском языке в Республике Карелия
Введение
В послесоветское время в Республике Карелия произошли серьезные изменения в понимании, организации и управлении этническим разнообразием. Например, «миграционная революция», то есть миграция людей с Кавказа и из Центральной Азии в центральные регионы России, изменила представления о «национальностях» Карелии и их взаимоотношениях (см. Ларюэль 2014; Пайн 2014; Соткасиира в данном издании). В свою очередь, миграция жителей Карелии в Финляндию включила Карелию в глобальные миграционные процессы, а также создала совершенно новые связи с Финляндией. Благодаря обширным экономическим, административным и прежде всего личным связям населения республики с соседней страной Карелия является одним из самых «международных» регионов России. С другой стороны, распространение статуса «реэмигрантов» на ингерманландских финнов и потомков финляндских граждан значительно уменьшило население с финской национальностью в Карелии. По данным последней советской переписи населения в 1989 году их было около 18,4 тысяч человек, в соответствии с переписью 2010 года финнами себя считают 8577 человек, ингерманландскими финнами – 152 человека (Перепись 2010: 248–249).
Значительные изменения претерпел также статус финского языка и финскоязычной культуры. До 1991 года финский являлся вторым официальным, «национальным» [1] языком в Карельской Автономной Советской Социалистической Республике. Когда Республика Карелия должна была определить свой национальный язык в новом постсоветском законодательстве, в качестве такого выдвигался карельский язык. Поскольку на тот момент единого письменного карельского языка не существовало, республика осталась без национального языка. В настоящее время Карелия – единственное из 21 российских национальных образований, не имеющее официального национального языка. С другой стороны, в 2004 году был принят закон о поддержке карельского, вепсского и финского языков. (См. статью Кнууттила в данном издании.)
1
В позднесоветской практике «национальность» понималась как этническое (биологическое) происхождение человека, передающееся по наследству от родителей. Национальность являлась основой социально-территориальной организации советского общества. Также понятие национальности включало в себя комплекс этнической культуры, институтов ее поддержки и воспроизводства. Национальности были привязаны к их территориальным образованиям и имели иерархическую структуру. Одновременно продвигалась идея надэтнической общности советских людей – советского народа. Накануне развала Советского Союза на разных уровнях государство поддерживало разнонаправленные дискурсы: об объединении национальностей и стирании различий между ними на общесоюзном уровне, на уровне национальных образований – о расцвете национальных культур и национальной особости. (См. Hirsch 2005; Slezkine 1994; Слезкин 2001; Портнов 2011).
Помимо «национального лица» Карелии изменилась и экономическая основа общества. Карелия является частью российского и мирового капиталистического хозяйства. Многие изменения в сфере понимания и организации этнического разнообразия напрямую связаны с экономическими и социальными процессами, обусловленными включенностью России в мировую экономическую систему. Например, будучи частью российской системы образования, среднее и высшее образование республики участвует в реформах, являющихся частью Болонского процесса.
Несмотря на изменение статуса финского языка и национального состава населения, в Карелии продолжают функционировать институты «финскости»: система обучения финскому языку, включающая среднюю и высшую ступень, осуществляется издательская деятельность, делаются радио- и телепередачи, театральные постановки, на финском языке также записывается музыка. В этой статье я сосредоточусь на осмыслении современной финскости в Республике Карелия, прежде всего системы обучения языку и прессы. Материалом статьи являются 17 интервью, которые я сделала в столице республики г. Петрозаводске весной – осенью 2013 года, а также газетные и интернет-материалы. Я интервьюировала государственных служащих, сотрудников сферы культуры, научных работников – тех, кто занимается «финскостью» [2] профессионально, и людей, считающих себя финнами. Я хотела выяснить, что и как говорят о финскости в Карелии в 2010-х годах, когда ее статус в качестве «национальной» культуры претерпел значительные изменения, и по некоторым оценкам (напр.: Такала 2010) она находится на грани исчезновения.
2
В данном случае «финскость» является прямым переводом финского слова suomalaisuus, несущего в себе комплекс значений, сочетающих как объект идентификации (финское происхождение, язык, культура, ментальность и т. п.), так и процессы и институты, с ним связанные. В Финляндии (и за ее пределами) концепция финскости находится в постоянном движении и включает в себя как расширительное, так и более узкое, «традиционное» ее понимание.
Финскость в Республике Карелия
Карелия – это единственный «национальный» субъект Российской Федерации, где в качестве национального языка с момента основания этой этно-территориальной единицы использовался язык, не являющийся языком коренного населения. Финский должен был служить письменным языком для национального населения (карелов и вепсов, а также финнов-иммигрантов), а также быть языком национальной советской культуры. Поэтому, на мой взгляд, в Карелии можно говорить о собственной «финскости» и ее истории, а не только об истории финнов Карелии. История финнов в Карелии стала систематически изучаться в 1990-е годы, изучением финскости как культурного и социального явления занялись в 2000-е (напр.: Илюха 2009; Клементьев 2010; Suutari, Shikalov 2010).