Гибкий график катастроф
Шрифт:
— Да-да! — кивнула она, натягивая передник, который сначала пришлось откопать в груде кухонных полотенец, а потом еще и достать из прозрачной упаковки: это был мой подарок на новоселье, по всей видимости «очень востребованный». — И стирку надо поставить. И мусор вынести. И, пожалуй, пропылесосить не помешает…
Я крякнула:
— Поля, половина двенадцатого! Соседи будут не рады пылесосу…
— Точно! — подняла подруга указательный палец вверх. — А ведь я как раз думала помириться с соседями. Отлично! Пройдусь тряпкой — так пол будет еще чище. А потом приготовлю пирог! С начинкой
Я развела руками, начиная догадываться, что зелье все-таки действует. Но почему-то только на Полину. А мне вот вообще ничего не досталось: убирать я не хотела, переживать о соседях — тоже, вот разве что…
Взгляд упал на телефон. Позвонить, что ли, кому-то?..
«Кто-то» ответил сразу, причем весьма недовольным тоном:
— Ты где находишься?!
— В смысле? — не поняла я.
— В смысле на каком кладбище?! — с нажимом повторил Алекс. — Я уже два ближайших к дому обыскал.
— Серьезно? — сладким голосом протянула я. — А зачем?
На том конце провода помолчали, потом Алекс рыкнул:
— Ладно, проехали! Где ты сейчас?
— У Полины, — ответила с улыбкой. — Играем в игру: сделай и умри.
Раздался стук, заклинатель выругался — кажется, споткнулся о надгробие, и уточнил:
— Ты что, собралась умирать?
— Нет, — протянула, наматывая локон на палец. — Я ловлю вдохновение.
— Так, никуда не уходи! — почему-то в голосе Алекса послышалось волнение. — Я сейчас буду.
— Хорошо, — проворковала в ответ. — Жду тебя.
Он приехал так быстро, словно оседлал звезду. Бегом поднялся по ступеням и, нажав на кнопку звонка, не отпускал до тех пор, пока я не распахнула дверь (краем уха услышала, как из соседней квартиры доносится постный старушечий мат в адрес неугомонной готессы и ее друзей-полуночников). А потом — даже не знаю, что на меня нашло — я с разбегу повисла у Алекса на шее.
— Привет! — проурчала, покрывая поцелуями его скулы, щеку, подбородок, в общем, все, к чему только могла дотянуться. Слегка ошарашенный Шурик поймал меня, пошатнулся, но устоял. А затем обхватил за талию, чтобы хоть как-то утихомирить, и ввалился-таки в квартиру:
— Что у вас здесь… творится?
Вид пробегающей мимо Полины с горящими глазами, в переднике и со шваброй на плече окончательно выбил его из колеи.
— Твою мать… — пробормотал задумчиво. — Вы что, курили?
— Нет, — игриво протянула я, обхватывая парня за талию со спины и принимаясь активно стягивать с него одежду. Он пока молча изворачивался, хотя две пуговицы на пальто я все же умудрилась расстегнуть.
— А что с вами тогда такое?!
— Ну я же говорю, — сделала губки бантиком, — мы играли.
— Черт! — рыкнул Шурик и схватил меня за руку, как раз нащупавшую пряжку его ремня. — Ведьма, вас с Полиной ни на час нельзя оставлять наедине!
И, полный праведного негодования, поднес к уху телефон:
— Алло, Богдан? Хочешь провести интересный вечер со своей девушкой? Тогда возьми ведро, тряпку и средство для мытья окон.
Брат кашлянул в динамике и неуверенно уточнил:
— Какой-то новый вид ролевых игр?
— Типа того, — мрачно буркнул Алекс. —
Я засмеялась, почему-то решив, что Шурик намекает на нечто эротичное. Как бы не так! Богдана мы дождались, весело бегая вокруг стола, кровати, Полины и других неожиданных препятствий. Алекс был очень ловким, все время ворчал и вырывался, а я, полная вдохновения, называла его своим Музом, котиком, зайчиком и миленьким повелителем тьмы. В какой-то момент Шурик достал телефон и прямо на бегу начал снимать. На мой вопросительный взгляд сказал, что иначе завтра я ему не поверю. И еще попытался намекнуть на грядущий серьезный разговор, но я его перебила, сказала, что мне это неинтересно, но раз он все равно меня снимает, то делать это лучше вертикально, иначе в кадр не попадет попа. После чего подняла платье и с радостно-дебильной улыбкой ее продемонстрировала (за это мне стыдно до сих пор).
В общем, к моменту, когда приехал Богдан, мы намотали километров десять по квартире, а Полина успела отдраить плиту и пол на кухне. Чем не просто удивила беднягу-дизайнера, а буквально повергла его в шок.
— Что происходит? — осипшим голосом поинтересовался он, оглядываясь.
Алекс хмыкнул, резко остановился и вдруг, обернувшись, подхватил не успевшую затормозить меня на руки.
— У подружки своей спроси, — заявил, перебрасывая меня через плечо. Я захохотала, замахала Богдану руками и принялась корчить смешные рожи.
— А… они обе сейчас такие буйные? — с опаской спросил он. Алекс поймал подол моего платья, прижал к ногам и обхватил их обеими руками:
— Не знаю! Я к твоей не приближался: побоялся, что на вторую здоровья не хватит. Ну, счастливо оставаться!
И потопал к выходу. Богдан проводил нас несчастным взглядом, но останавливать не стал. Видимо, понял, что Полина — это его личное наказание. Я засмеялась еще громче и, видимо, желая помахать на прощанье всеми конечностями, изо всех сил дернула ногой. Платье вырвалось из-под ладони Алекса, взмыло в воздух и широкий подол накрыл меня с головой. Взгляд Богдана стал совсем тоскливым…
Как мы садились в машину — я не помню. Единственное, что осталось в памяти: это момент, когда Алекс, шипя и возмущаясь, пытался пристегнуть меня к сиденью. И еще как потом, уже на трассе, я вдруг промурлыкала:
— Чем это так вкусно пахнет? Да это же от тебя! — и бросилась ему на шею.
А он завопил:
— Мы же так убьемся, дура! — и чуть не съехал в кювет.
Мне это тоже показалось очень смешным.
Сейчас, по прошествии времени, я все еще краснею, вспоминая некоторые моменты того вечера. Но все же вынуждена признать: зелье свое предназначение выполнило. Ведь до сих пор перед моим мысленным взором порой предстает образ Алекса на подушках, мои руки на его обнаженном торсе, его ладони, скользящие по моим бедрам, яркие всполохи в его глазах, словно отражения молний, и хриплое дыхание, проникающее, казалось, под кожу до самого сердца. А еще как треснула передняя ножка кровати в ответ на особо мощное… проявление вдохновения. И, возможно, я действительно бестолковая, что послушала тогда Полину, но, блин, это было именно то, что стоило сделать и умереть!