Гиены в средней полосе
Шрифт:
Дележ трофеев вроде закончился, кто-то из парней себе тоже по ножику отобрал. Стояли, перекуривали, тихо переговариваясь. Жека с молчаливого одобрения Артема ушел к дороге, как сказал на фишку.
– Слышь, авторитет!
– обратился к так и лежащему на снегу зеку Артем. Вы как зону то взяли?
Авторитет чуть вжал голову в плечи, но никак больше на вопрос не отреагировал.
– Блин, ну что за люди то. Будто мне приятно тебя бить, - с неподдельным сожалением процедил Тема. Взяв из-под пассажирского сиденья буханки небольшую монтировку, он двинулся к зеку. Тот замычал невнятно, а потом вдруг изъявил желание разговаривать.
– Мы когда их взяли, Жека ему пасть держал закрытой, а Тема всего два раза шизанул ему железкой по голени, тот запел сразу соловьем, как отдышался. Да и я б тоже все рассказал. Когда он железкой бил, звук глухой такой, мне даже стремно стало, - шепнул мне Геша.
Я представил себе, как с дури по голени,
Между тем, из зека лились слова, перегоняя друг друга, и вырисовывалась тень картинки взятия Бастилии. Со слов нашего пленного, два дня назад вместо привычного утреннего развода происходило непонятное. Подъема в назначенное время не было, свет в бараках горел в аварийном режиме, с перебоями. На прогулку не выводили, покормили в первый день только вечером. Всех держали безвылазно в бараках . Вертухаев значительно прибавилось, со смены никто не ушел, а усиление заступило. С оружием никто из вохры не расставался, и на взводе все, слова не скажи. Ночью по зоне поползли слухи. Основной версией происходящего обсуждался катаклизм глобальный, в основном про войну говорили. Настроение это не поднимало, многие понимали, что все население колонии сейчас могут просто вывести в расход. На второй день, когда не дали завтрак, во втором бараке попытались поднять бучу, но на обычный вроде протест был открыт огонь на поражение. После того, как стало ясно, что обеда не будет, прошло совсем немного времени, и в здании администрации прогремело несколько взрывов, потом минут пять шла заполошная стрельба. Вохра в бараке, в котором был наш пленный, просто ретировалась, но уйти им не удалось. Выстрелы из ружей и пистолетов встретили их на выходе, в спину вылетели зэки из барака. А потом пьяная от свободы масса вывалила из ворот, и захлестнула жилгородок при зоне. Зеки тараканами расползлись по городку, взламывая двери квартир, насилуя и убивая оставшихся в городке людей. В домах уже почти никого не было, но кто остался, тому очень не повезло в остатке жизни. Женщин нашли всего четверых, продавщицу и хозяйку магазина, не пожелавших бросить товар, больную жену одного из охранников, и неходящую старуху полупарализованную. Использовали всех. Выжила только старуха, на нее позарились очень немногие. Как только начался дележ и первые стычки за награбленное имущество, в дело вступили военные. Поначалу показалось, что военных очень много, и свобода оказалось сладкой, но недолгой. Как толпой заполонив жилгородок, так и обратно в панике приливной волной метнулись зеки к родным баракам, откуда их поддержали огнем более сообразительные товарищи, не предавшиеся огульному грабежу. Рядом с зоной базировался дивизион пэвэошников, и о нем в кураже многие совсем забыли. Но дивизион был в процессе расформирования, так что так напугавшая зэков толпа военных на поверку оказалась всего неполным взводом. Как только со сторожевых вышек заработали пулеметы, военные начали в темпе отступать за забор части. Во второй раз в жилгородок хлынула приливная волна заключенных, за солдатами бросились с пеной у рта, забор зоны от забора части отделяло не более полукилометра и дома городка, да и огонь своих пулеметов с вышек взбодрил несказанно. Тут и выяснилось, что из-за забора части вышли не все солдаты. Не в пример пулеметчикам со смотровых вышек зоны, со стороны забора части огонь был кинжальным, в который раз проредив волну черных бушлатов. Из жилгородка участвующие в грабеже зэки ушли к родным пенатам, где были резко взяты в оборот, и построены вдоль стены. Заправлял балом на территории ИК Немец, один из самых авторитетных сидельцев. Не уступавшие ему до этого в авторитете представители кавказской и азиатской диаспоры вместе с земляками неаккуратно лежали по всей территории. После окончательной победой на вохрой, пока шел грабеж в городке, Немец устроил форменный цугундер на территории. Вернувшие пристыженные неудачники попали в самый замес. После блиц допроса кто, как, и куда бегал, были расстреляны человек двадцать. Остальных изрядно проредили, многих под угрозой расстрела отправив за забор, после чего началась кипучая деятельность. У Немца, как потом узнал наш рассказчик, в Красном Бору жил родной брат, не отличавшийся кротким нравом и соблюдением законов, и брат этот, поняв, что происходит нечто из ряда вон выходящее, двинул в колонию на выручку, захватив свою бригаду численностью около двадцати человек.
В администрации как раз проходило совещание всего командного состава зоны, когда в кабинет залетело несколько гранат, а после пошла зачистка всей территории зоны. Немец и брат его были потомками немецких военнопленных, и зачистка происходила с истинно немецкой педантичностью. Когда взяли оружейку, сопротивляющихся охранников на территории больше не оставалось. Только несколько охранников лояльных новой власти. После этого, пользуясь превосходством в огневой мощи, пошел отстрел азиатов и кавказцев, пока многие бесновались в жилгородке. После уже, отстреляв самых неконтролируемых и прогнав закоренелое мужичье, всех погнали на беседы. Разговор шел короткий, или вместе к вершинам славы и металлического угара, или за забор. К вечеру в колонии осталось около ста пятидесяти человек сидельцев, три бывших охранника, а подкрепление из Красного Бора потихоньку прибывало. К восемнадцати приехавшим присоединилось еще человек семь. Шестьдесят семь тел осталось в жилгородке, наш пленный точно знал, он сам таскал их в составе похоронной команды. Ни одного тела армейских обнаружено не было, чему мы порадовались. Сколько полегло в зоне, зека точно не знал. Из диаспор вроде человек пятьдесят, ходили слухи, что кому-то удалось скрыться. В зоне было чуть более четырехсот сидельцев, соответственно человек сто минимум выгнали за забор еще вчера.
К вечеру часть зенитчиков взяли в круговую осаду, отрядив на это около пятидесяти человек, разделив смены. Немец сходил на переговоры, ума хватило не самому махать белой тряпкой, а послать человека. Авторитет не промахнулся с решением послать первым не самого полезного своего человека, не промахнулся и неизвестный стрелок со стороны части, никто даже его позицию не засек. Наполовину обезглавленное тело так и осталось лежать у ворот, зажимая обрывок скатерти в руке. После этого к военным больше не ходили, оставив на потом. Полночи в зоне кипела деятельность, формировались бригады, пленный наш попал в подчинение к Сереже Хмурому, и сегодня с утра они двинули на продразведку.
Интересный рассказ прервал контрактник, дежуривший у рации. Опознались приближавшиеся к нам посланцы из Змеиного.
– Жека, свои едууут!!!
– сложив руки рупором, крикнул в сторону кустов у поворота дороги Тема. Рация, епта, - снова ухмыльнулся он. Где ж нам раций то коротких достать, а?
– спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Слушай, а давай у Толстого попросим? Они ж эти, страйкболисты крутые, может у них есть?
– осенило Гешу.
– Ну да, как вариант. Парни, не забудьте, если я похерю, - мы с Гешей кивнули, а у меня мелькнула мысль про Берта Гаммера и хмуро смотревший на нас закрытый дом вчера в деревне. Как недавно это было, а кажется, уже неделя прошла.
Вскоре к нам подъехал Зил тех самых военных, которых мы встретили в Великополье на заправке. Земляка с ними не было, заправлял всем седой старшина лет сорока с обветренным лицом. С ним было человек восемь с выраженным командиром, чернявым пацаном, на дага похожим. Отделение, наверное, я не очень разбираюсь. Тема быстро с ними переговорил, передал пленных зэков, кратко обозначив про зону, и мы погрузились в буханку. Контрактник Саша с нами не поехал, прыгнул в армейский Зил. Выехали на пригорок, Зил поехал направо, мы налево. На пригорке тормознули, и следующие несколько минут Тема передавал в Змеиный новую информацию про взбунтовавшеюся колонию.
– Че, помчали Мишика брать?
– когда тот закончил, глядя в окно, спросил Геша.
– Помчали, чего уж тут, - без энтузиазма произнес я после недолгого молчания, и завел машину.
Поехали мы дальше по дороге, все удаляясь от Каганова.
– Тем, там цыган много?
– спросил Жека.
– Два дома двухэтажных, больших. В одном оба этажа заселены, там прилично места, комнат по шесть на этаже, второй такого же размера, но он недостроен. Там только на первом этаже живут. Не знаю сколько там, но человек сорок вместе с детьми точно есть.
– Хера се...
– А что ты хочешь, цыгане же.
– В Европе политкорректно теперь говорить Ромы, - вставил Геша.
– Как?
– Ромы. Ну типа Рома, только много.
– Почему?
– Да хрен его знает почему. Я недавно в тырнете читал как раз, про Болгарию, что там задница с ромами, что их типа много и они вытесняют уже коренное население. И кстати перец то этот, француз, как его...
– Жак Ширак?
– Да ну, какой Ширак, этот... оливье не оливье... на З он...
– Саркози, ептыть, - вставил я. Так как в интернете серфил чуть ли не больше половины рабочего времени, имя президента Франции естественно знал. И даже краем историю зацепил про депортацию цыган, которую этот президент организовал под бурные и продолжительные "аплодисменты" либералов.
– Ну да, Николя его зовут. Вот, Колян этот короче прикинул, что ему проблем со своими арабами хватает, и кучу таборов в поезда посадил, и отправил на историческую родину, в Румынию.
– Ты ж говорил что в Болгарии задница, Румыния то причем?
– поднял бровь Артем.
– Ну они Ромы же!
– Ну да, железно. Не поспоришь.
– Депортировали в Румынию, а беспорядки были в Болгарии недавно, там цыган громили, - козырнул знанием я.
– Короче не суть. Мне там в голову запало, что эти типа Ромы, это небольшой народ, который мало того что геноцид пережил, и если про евреев все в курсе, то про Ром никто не говорит, хотя Алоизыч их накромсал едва ли не больше...
– Алоизыч?
– переспросил Артем.
– Адольф же!
– лицо Геши выражало недоумение.