Гильдия убийц
Шрифт:
Человек встал и протянул ей руку.
Дубэ, раздумывая, смотрела на него. Был ли у нее другой выбор? Ей, наконец, дадут поесть, она будет в безопасности, может быть, ее отвезут домой. Она сжала протянутую руку, грубую, сухую, всю покрытую мозолями.
Всадник снова улыбнулся и повел ее к дракону. Дубэ забеспокоилась. Это животное было очень красиво, но внушало ей непреодолимый страх: в его глазах как будто тлели непогасшие угольки. Она попыталась вырваться.
— Он не обидит тебя! Он слушается меня беспрекословно, и он добрый!
Всадник взял ее на руки, не без некоторого усилия, поднес ее поближе к голове дракона. Зверь повернулся, и Дубэ увидела свое отражение в его зрачках.
Всадник погладил дракона по голове, а тот зажмурил глаза с выражением, похожим одновременно на удовольствие и обиду.
Дубэ перестала вырываться.
— А теперь ты.
Всадник взял ее руку и положил на голову дракона. Она была холодной и влажной, но живой. Кожа толстая, а чешуя напоминала кору деревьев. Животное выпустило маленькое облачко пара из ноздрей.
— Ну вот, видела? Теперь вы подружились.
С этими словами всадник посадил ее на спину дракона. Седло было довольно широким и вполне удобным. Потом он сел и сам, и Дубэ инстинктивно крепко прижалась к нему. Когда они взлетели, она почувствовала страшную пустоту в животе и все время испуганно дрожала. За все время полета она ни разу не открыла глаз.
— Не бойся, — сказал ей всадник.
«Не бойся».
Лагерь был недалеко, они прилетели туда еще засветло. Там было много шатров и один маленький деревянный домик, окруженный густым частоколом. Все было окружено крепостными стенами. Здесь они и приземлились. Всадник осторожно поставил ее на землю. Их уже ждали люди.
— Кто это? — спросил один юноша.
— Эту маленькую бродяжку я нашел посреди равнины.
— Ты кто? — спросил другой.
— Бесполезно — она не говорит. Думаю, она немая. Так часто случается с детьми во время войны. Отведите ее в трапезную и дайте ей поесть, мне кажется, она голодна.
Дубэ действительно умирала от голода.
Ей дали ржаного хлеба и овощного супа, и она с жадностью набросилась на еду. Хлеб она ела большими кусками, а суп, забыв про ложку, пила прямо из миски. Как будто из прошлой жизни она смутно вспоминала ворчанье матери.
«Сколько раз говорить тебе, что за столом надо держать себя достойно? Это — первое правило для девушки».
— Налей ей еще и дай еще чего-нибудь. Она, должно быть, много дней не ела, — произнес всадник.
Ей принесли сыра, а потом и хлеба, и супа, и так — до бесконечности, но Дубэ судорожно съела все. Люди смотрели на нее, сочувственно улыбались и вполголоса обсуждали ее появление.
— Наверное, это девочка из какого-нибудь поселка неподалеку. Да к тому же граница не слишком далеко.
— Ты считаешь? Да ты посмотри, какая она грязная и оборванная. И вся в ссадинах…
— Может, она сбежала во время очередного погрома, ведь солдаты Дохора никого не щадят.
— Так она совсем не говорит?
— В старом лагере, я видел, бегали целые стаи таких детишек. Они бегали по полю, как призраки, некоторые умирали от голода.
— Ну, сдается мне, ей такой конец не грозит…
— Кто знает, чего она навидалась, бедняжка…
Наконец, Дубэ наелась до отвала, и это было великолепно. Она никогда не думала, что так хорошо наедаться до тошноты после столь долгого голодания.
Всадник вернулся за ней. Он уже снял доспехи и казался не таким внушительным. Он взял ее за руку и отвел в деревянный домик. Внутри жилище было совсем маленьким, но уютным. Дубэ просто не верила, что может оказаться в доме. Запах дерева наполнил ноздри, она вспомнила свою комнатушку на верхнем этаже, рядом с сеновалом. И на глаза ее навернулись слезы.
— Ну, ну, не плачь, — сказал всадник, вытирая ей слезы. — Теперь ты в безопасности. Я буду защищать тебя.
«Не в том дело», — хотела сказать Дубэ. Здесь — не ее земля, и она даже не знает, где ее дом. Этот дом красивый, а рыцарь — добрый человек, но он — не ее отец.
Всадник уложил ее на постель. Он приготовил ей соломенную подстилку рядом со своей койкой.
— А теперь не думай ни о чем, кроме отдыха, хорошо?
Дубэ отвернулась. Она слышала, как человек стелит себе постель, как койка скрипит под его тяжестью. Потом свеча погасла и все погрузилось во тьму.
Дубэ оставалась в лагере много дней. Это было странное место, каких она никогда в жизни не видала. Здесь были только мужчины, и почти все были вооружены. Рыцаря звали Рин, и Дубэ находила его очень симпатичным. Других людей она боялась, а он единственный, кто мог утешить ее. К тому же он спас ей жизнь. Дубэ не могла забыть этого.
В лагере, казалось, все желали ей добра, все смотрели на нее с сочувствием. Когда рядом был Рин, Дубэ отваживалась приближаться к другим солдатам. Иногда они спрашивали, как ее зовут, но Дубэ так и не заговорила, продолжая оставаться немой. На самом деле она очень хотела бы все им рассказать, но пока это было невозможно.
Когда у Рина не было других дел, он брал ее с собой в соседние селения. Показывал ее многим женщинам и спрашивал, не знают ли они эту девочку. Дубэ внимательно рассматривала всех, надеясь, что найдет кого-то из своих, но все напрасно, все лица были чужими.
Вечером они всегда возвращались в лагерь, так ничего и не узнав, но Рин не унывал.
Он дал ей подержать меч, показал, как кормить дракона, которого звали Ливад.
Все было бы просто чудесно, если бы Дубэ не чувствовала себя такой непоправимо потерянной.
Однажды вечером она услышала, как Рин разговаривает с поваром.
— Я думал оставить ее у себя.
— Мы готовимся к войне…
— Все может быть… но у короля не хватает смелости, и мы так и останемся здесь — смотреть и ждать. Я следил за ними и знаю, что они затевают…