Гильдия
Шрифт:
– Я отправилась сюда сразу же, как только получила сообщение, – Аманда сочувственно взглянула на обеих женщин. Им было явно не легко признать свою беспомощность, а также то, что она может в отличие от них справиться с этим.
– Вы появились быстрее, чем мы ожидали, – сказала Рух. – Мы не рискнули упомянуть об этом в сообщении, но дело, конечно, в Хэле.
Аманда улыбнулась.
– То, о чем вы хотели сказать мне, ясно читалось между строк. Так что же с Хэлом?
– Его силы на пределе, – без обиняков заявила Аджела. Затем опомнилась, умолкла и провела рукой по
– Может быть, ты, Рух, объяснишь ей? Я думаю, тебе это удастся лучше, чем сейчас могла бы сделать я – из-за Тама, да и всего остального.
– Он намерен искать смерти, – сказала Рух, – или пытается убедить себя, что хочет именно этого; потому что вы не хуже меня знаете, что подобное не свойственно в его натуре. Он только что сообщил нам, что собирается отказаться от поисков ответа, столь нужного нам; поисков, которыми он занимался всю свою жизнь.
– Что привело его к этому? – спросила Аманда.
– Разочарование, – поспешила ответить Аджела. – Извини, Рух. Я прервала. Продолжай.
– Но ты права, – сказала ей Рух и пристально посмотрела на Аманду.
– С тех пор как он вызвал сюда, на Старую Землю, своих единомышленников, кто затем соорудил фазовый щит, он постоянно искал возможность оказаться в Созидательной Вселенной, о которой так долго мечтал. Хэл даже нашел способ сделать доступными для себя все знания из Абсолютной Энциклопедии. Но результат оказался нулевым. Теперь он считает, что должен совершить какой-то прорыв, сдаться, или все это приведет к сумасшествию. Нам хорошо известно: он не примет безумие как выход. Поэтому он собирается уйти. Покинуть Энциклопедию. Завербоваться под другим именем на военную службу и проходить обучение у дорсайцев.
– Первый же дорсаец, который увидит его, за две секунды отличит его от остальных, – заметила Аманда.
– Может ли этот офицер заставить его признаться в том, что он – Хэл Мэйн? – Голос Рух звучал ровно.
На мгновение наступила тишина.
– Нет… конечно нет, – ответила Аманда. – Если Хэл сам не захочет этого. У нас так не принято: если у кого-либо есть личные причины для того, чтобы его не узнали или не повысили в звании, – это не требует объяснений. Но все равно через очень короткое время Блейз выяснит, где он и под каким именем – и это станет известно всем.
– Хэл как раз хочет, чтобы миры это знали, – отозвалась Аджела. – Он говорит, что тогда начнут действовать исторические силы. Он полагает, что после его ухода возникнет вакуум и события будут развиваться не в пользу Блейза.
– Возможно, тут он прав, – Аманда чуть помедлила. – Но он не прав в другом, в том, что решил сдаться. Кроме того, он не может уйти. Это невозможно. Неужели он настолько слеп – внушил себе, что может начать охоту на дракона.
– Охоту на дракона? – переспросила Рух.
– Это дорсайская поговорка, – рассеянно отозвалась Аманда. – Она означает примерно… взяться за что-то непосильное и тем самым сознательно выбрать смерть.
Она взглянула на своих собеседниц.
– Вы же понимаете, если он это сделает, – продолжала она, – Блейз, наверняка, попытается убить его.
– Все-таки здесь Хэлу ничто не угрожает, –
– Ну если Блейз действительно захочет добраться до него… Пока что он разделял точку зрения Хэла: что если любой выберет простой путь решения их конфликта, убив другого, это никак не повиляет на противостояние исторических сил между двумя половинами человечества.
– И это единственная причина, по которой Блейз до сих пор удерживался от таких попыток? – удивилась Рух. – Мне казалось, что в их вражде есть что-то личное.
– В каком-то смысле да. – Взгляд Аманды невольно уперся в тонкий крест, вырезанный на гранитной пластинке, висевшей на шее Рух. – У нас у всех что-то есть. Но у Блейза нет ничего и никогда не было – только Хэл.
– Как это – Хэл? – заинтригованная Аджела подалась вперед.
– Они – заклятые враги, – пояснила Аманда, – а это, как ни странно, близко к тому, чтобы оказаться лучшими друзьями. То, что делает их врагами, гораздо выше их личных амбиций, и Блейз вполне может восхищаться Хэлом. Хотя это чувство ему не свойственно.
Она оживилась.
– Однако, скажите мне, когда это началось, – продолжала она. – Когда появились признаки того, что он начинает сдаваться?
– Он не упоминал об этом до сегодняшнего дня; и сказал, если быть точным, как раз перед вашим появлением здесь, – ответила Рух. – Но внутренне он, должно быть, сдался несколько месяцев назад – земных месяцев. Когда мы с Аджелой заметили это, то попытались как-то повлиять на ситуацию. Но в конце концов, вызвали вас. Вы прибыли сюда как раз вовремя.
– И сколько времени уже прошло?
Аджела и Рух обменялись взглядами. Аджела продолжала молчать, так что Рух снова повернулась к Аманде.
– По-моему, уже около полугода. Аджела?
Аджела сделала рукой легкий, почти беспомощный жест.
– Сама я заметила только после того, как ты обратила на это мое внимание – три или четыре месяца назад. Передо мной стояла трудная задача – добиться, чтобы все уроженцы Земли сплотились вместе, впервые за всю историю. Большинство не могло до сих пор всерьез поверить, что на НИХ и в самом деле могут напасть. Если бы не эта проблема… и не Там…
Она умолкла.
– В какой момент он и в самом деле сдался, если он действительно это сделал – внутренне, я имею в виду, – я не знаю, – продолжала Рух ровным голосом. – Я согласна с вами. По сути он не сдался, даже теперь. Просто он достиг точки, когда ему кажется, что он должен что-то сделать, но все пути, кроме дороги назад, закрыты. И он принял сознательное решение вернуться – сдавшись. А что думаете вы?
Аманда смотрела вдаль, мимо них.
– Я думаю, вы правы, – ответила она. – Он, как ребенок, пошел за этой целью. И теперь считает, что слишком поздно поворачивать назад. Конечно он может заставить свое тело и разум отказаться от выбранного пути; но это уже ничего не даст. Инстинктивно Хэл хочет атаковать проблему – и продолжает это делать, пока он жив и пока находится здесь. Но, я не думаю, что он действительно застрял в тупике. Он это положение создал сам.