Гимн перед битвой
Шрифт:
Они находились в полуподвале и бежали ему неведомо куда вдоль стены гигантского склада. Стеллажи были уставлены зелеными цилиндрами, похожими на бочки для нефтепродуктов, только резиновые. Когда лейтенант миновал один из проходов, оба ПИРа проверещали запоздалое предостережение. Отряд примерно в пятьдесят послинов с бого-королем во главе открыл огонь по лейтенанту из всех видов оружия.
Вдоль позвоночного отдела скафандра располагались шесть инерционных компенсаторов высокой плотности. Они находились там для предотвращения травм от инерционных перегрузок жизненно важных органов владельца. Лейтенант О’Нил взлетел вверх и в сторону от опасности, инстинктивное движение отработано за сотни часов на симуляторах,
Отсутствие инерции позволяло скафандру перемещаться самому или от внешнего толчка так, словно он весил не больше пушинки. В комбинации с крепостью брони оно позволило скафандру успешно выдержать первый залп, но сделало его таким же неустойчивым, как шарик пинг-понга в центре урагана. Его подхватило градом ударов, беспрестанно крутило в воздухе, шваркнуло о стену склада и сдуло в сторону.
Сержант Риз завопил и начал палить в направлении вектора, высветившегося на его дисплее. Послины скрывались за бочками, но он рассудил, что мощности гравивинтовки хватит их быстро распилить и вести по послинам прямой огонь.
Когда это произошло, стрелять прямо в послинов оказалось излишним. Весь огромный склад был забит бочками с маслом, производимым из водорослей. Индои пользовались им для приготовления пищи. Оно применялось повсюду, подобно кукурузному маслу, и пять миллионов индоев Квалтрена потребляли его в таких количествах, что для него требовался склад площадью в половину квадратного километра. И подобно кукурузному маслу, у него была достаточно высокая температура вспышки, но при определенных условиях оно могло гореть и даже взрываться.
Бусины обедненного урана гравивинтовок летели со скоростью, составляющей доли скорости света. Разработчики тщательно подобрали баланс между максимальным кинетическим эффектом и проблемой релятивистской ионизации и сопутствующего ей радиоактивного излучения. Результатом явилась крошечная каплеобразная бусина, мчащаяся с быстротой, трудно поддающейся описанию. В сравнении с ней любая пуля казалась неподвижной. Быстрее любого метеора ни во что не попавшая бусина преодолевала силу тяготения планеты и уходила за пределы ее орбиты, представляя опасность для космической навигации. Она так агрессивно пробивала дыру в атмосфере, что срывала электроны с атомов газа и обращала их в ионы. Энергия полета была настолько велика, что создавала перед ней фронтальный электромагнитный импульс. Оставленные позади атомы и электроны вновь соединялись в фееричном сочетании физических и химических процессов. Испускались фотоны света, выделялось тепло, рождались свободные радикалы и молекулы озона. В результате получался туннель энергетических ионов, неотличимый от молнии. Такой же раскаленный и с такой же энергией. Настоящая свеча зажигания.
За две секунды тысяча этих чрезвычайно деструктивных бусин пробили пятьдесят бочек с маслом. Одной бусины было достаточно, чтобы распылить бочку масла на объем от двух до трех тысяч кубометров воздуха. Следующие встречали перед собой только пар и неслись к другим бочкам, в свою очередь испаряя их содержимое. Масло тысяч бочек внезапно перешло в газообразное состояние, затем вспыхнуло от высокой компрессии, подобно топливу в цилиндре дизеля. В результате получилась вакуумная бомба, следующее по эффективности после атомной бомбы земное оружие, и склад в подвале стал одним гигантским дизельным цилиндром. Для сержанта Риза мир вокруг него в мгновение ока превратился в пламя.
Склад располагался двумя этажами ниже поверхности земли. Под ним было еще шесть этажей, расстояние до бульвара
Следуя ранее установленному плану, когда последние потрепанные, но способные передвигаться солдаты «Альфы» и «Браво» покинули Квалтрев пять минут спустя, установленные в этом сооружении заряды также были подорваны. Здание рухнуло поперек авеню Аносимо на остатки Далтрева, перекрыв послинам пути наступления и в сектор батальона, и по главному вектору в сектор Седьмого кавалерийского полка. Заблокировав наступление послинов, остатки батальона могли отправиться на поддержку кавалеристов. Если удастся восстановить боеспособность.
Майк застонал и открыл глаза. По крайней мере он подумал, что открыл их, но мир вокруг остался таким же черным, как и до этого, и его чувство равновесия все еще не восстановилось. Либо что-то было не в порядке с его внутренним ухом, либо он лежал на спине головой вниз.
— Лейтенант О’Нил, — произнес его ПИР самым успокаивающим тоном, — вы не ослепли, здесь просто нет света.
— Фары скафандра, — заторможенно пробормотал Майк.
— Позвольте мне сначала рассказать, где вы находитесь. Что вы помните?
— Голова болит.
ПИР правильно понял это как просьбу дать лекарство и выбрал три препарата из аптечки.
— Фу-у, — спустя минуту или две произнес Майк с закрытыми глазами, чтобы не видеть опустошающего душу мрака, — так лучше. Итак, где я? И включи чертов шлем.
— Что вы помните? — тянул время ПИР.
— Как вошел на склад в подвале Квалтрена.
— Вы помните, что произошло в подвале?
— Нет.
— Вы помните сержанта Риза?
— Да. Он жив?
— Едва. Вы наткнулись на послинов. Выстрелив по ним, сержант Риз поразил кинетическими пулями несколько пузырей с маслом. Это вызвало взрыв воздушно-топливной смеси, который, в свою очередь, сдетонировал заряды Джерико…
— Я под Квалтреном, — в ужасе осознал Майк.
— Да, сэр. Вы тут. Над вами примерно сто двадцать шесть метров обломков.
28
Форт-Индианстаун-Гэп, Пенсильвания, Сол III.
5 августа 2002 г., 00:25.
Глаза Паппаса были открыты, спина прямая, руки сложены на груди, а на лице застыло свирепое выражение. Несмотря на все это, на самом деле он спал.
Полночь уже миновала, когда автобус затормозил перед въездом на территорию Форт-Индианатаун-Гэпа, охраняемого военной полицией. Водителя автобуса заинтересовал красный отблеск пламени вдалеке, но оказанный полицейскими прием изгнал все мысли об этом из его головы. Он высунулся из окна спросить, куда следует направиться новобранцам и их сержанту, лишенному чувства юмора, но прежде чем он успел задать вопрос, военный полицейский ответил на него.