Гимн шута 4
Шрифт:
— Я знаю, — ровно ответил тот, что был старше.
Его сын понимающе кивнул. Идеальных людей не бывает. Поэтому всегда приходится взвешивать, больше вреда или пользы он может принести. Если чаша весов склоняется к положению «польза», то счастливчику даруется прощение, временное или постоянное, а на некоторые грешки его перестают обращать внимание. Хотя и записывают. Просто по старой милой привычке государей предъявлять счет за все и сразу.
Но что делать с человеком, польза от которого огромна, но и головной боли, порой добирающейся даже до башен Кремля, скажем так, соразмерно? Увы, но терпеть.
— Пора? — поинтересовался молодой человек.
Лицо его радости особой не излучало, но оба собеседника прекрасно понимали — справится. В конце концов, Первый кабинет он возглавлял вовсе не по протекции. И не за красивые глаза. Злые языки, конечно, плели всякое. Умные люди к ним не прислушивались.
— Пора, Константин.
С минуту оба молчали.
— До какой степени, отец? — переспросил почтительный сын.
Очень важно знать, как сильно можно давить на фигуранта. Особенно, если это не твой человек. В такой игре «пережать» очень даже легко. А цена ошибки — огромна. И речь даже не о смерти или физическом увечье (хотя при таких ставках и они случается нередко!). Достаточно всего лишь задеть невидимую струнку в душе собеседника, и вот он уже не способен выполнять свои обязательства.
— Серьезной фактуры нет, — коротко ответил мужчина. — Но по совокупности заслуг — пора напомнить, кто в доме хозяин.
Константин задумался. Если так, то можно ограничиться и намеком. Болезненным, неприятным, хлопотным, но не смертельным. Хотя бить придется всерьез. Больно уж серьезный… клиент попался в этот раз. Последний раз император изволил демонстрировать ему свое недовольство еще до того как молодой человек занял свой нынешний пост.
— Сделаю, отец, — коротко кивнул он.
Оба не сомневались — так и будет.
На этом месте разговор можно было бы и заканчивать, однако чутье, достаточно редко его подводившее, отчего-то подсказывало, что в этот раз приказ будет дополнен «пожеланиями».
Мужчины остановились возле небольшой двери. Однако старший так и не потянулся к ручке. Он несколько секунд раздумывал, после чего достал из небольшой сумки, что нес с собой всю дорогу, и передал сыну обычную бумажную папку.
— Ознакомься.
Константин коротко кивнул, принимая ее. Это никак не отразилась на его лице, но цветок удивления буквально взорвался в его груди. И дело не в том, что именно оказалось в руках почтительного сына. Он просто не припомнил, чтобы отец брал что-то связанное с делами СЮДА.
Взгляд молодого человека скользнул по «шапке».
— Волконский, — повторил он негромко, словно силясь припомнить, откуда именно.
Попытка успехом не увенчалась. В империи было слишком много подданных. Да, клан молодому человеку был знаком. Но чем именно отличился конкретный его представитель — решительно не припоминал.
— Это один из «птенцов» фигуранта. Недавно ярко отметился на приеме к Горюновых.
Долгорукий-младший кивнул. Что ж, это имя действительно стоит того, чтобы его запомнить.
— Основание — заявление Марата Игоревича Трубина о применение недопустимых систем вооружения и использование армейских подразделений в родовом конфликте.
— Хм, личное? — позволил себе показать толику удивления Константин.
Вопрос не праздный. Одно дело, когда такие вещи исполняются от имени клана. И совсем иной коленкор, когда один из членов клана творит подобное. Просто потому, что в строгих и сложных иерархических структурах не принято прыгать «через голову начальника». То есть, если бы некий Марат Игоревич (вот это имя решительно ни о чем не говорило!), действовал как положено, то поднял бы вопрос на уровень старших родичей. А те бы уже, если б не смогли решить его, обратились в канцелярию. В противном же случае создается впечатление, что кто-то «играет» за спиной у своих же.
— Да, — уверенно кивнул мужчина.
Без всяких уточнений.
«Разберемся!» — пообещал сам себе молодой человек. Не в первый раз. Тем более, под рукой у него фактически весь силовой, специальный и даже репрессивный аппараты империи.
— Это — казнь, — прозвучали под древними сводами негромкие слова.
Если обвинения подтвердятся, то «птенец» отправится прямиком на плаху. Или, по-современному, ждать его будет выстрел в затылок, исполненный профессиональным палачом. Вот только среди воспитанников фигуранта дураков не бывало никогда. Разные «уникумы» встречались. Двоих ему пришлось упокоить лично, едва те решили, что достаточно оперились, чтобы играть свою партию. Короче, разные попадались. Но дураки отсеивались еще на предварительном самом грубом отборе.
Еще одна странность. Отец не говорит об этом Волконском. как о приговоренном. Значит, шанс у парня есть. Какой-то.
— Недавно этот Волонский умудрился старого Архипова обобрать как липку.
Молодой человек удивленно приподнял бровь. Это… заслуживало уважения. Он раскрыл папку и начал искать нужную страницу. Естественно, нашел.
«Нууу… не как липку.» — про себя заметил он. Однако одним практически безумным «накатом» он действительно если и не взял за яйца, то неплохо так прихватил целый регион.
— Какой резкий юноша, — покачал головой Константин. — Понимаю, почему ты хочешь…
— Не хочу, — коротко возразил отец. — Более того, меня вполне устроит, если этот юноша в регионе закрепится… лет через пятнадцать. На то я соизволение дал.
Почтительный сын чуть удивленно поднял взгляд.
— Из этого капкана, — он взвесил папку на руке. — Выбраться практически невозможно.
Мужчина кивнул. Сложная ситуация. Даже для главы серьезного клана. А уж для, по сути, школяра — так и вовсе невозможная.
— Он не справится.
— Значит умрет, — пожал плечами Долгорукий-старший.
Эмоций в его голосе по поводу чужих смертей не было уже очень давно. Однако другого способа воспитания будущих специалистов он не знал. Выживут — честь, хвала и обязанности по защите интересов государственных в придачу. Провалит экзамен — закопают… все так же честь по чести.
Константин покачал головой, мысленно восхищаясь мудростью отца. Чем дольше молодой человек размышлял над новым заданием, тем больше видел красоту и изящность решения.