Гимн шута 6
Шрифт:
— Я пришел поговорить о будущем Виктории, — без всяких прелюдий и дополнительной «смазки» выдал Юсупов.
— Счастья, здоровья, — выдохнул Павел, едва заметно поведя плечами.
— Что ты имеешь ввиду?
— Мое влияние на будущее Виктории Львовны пока ограничивается возможностью пожелать ей счастья и здоровья. Не более того.
«Уралец» кивнул, принимая ответ. И слово «пока» он услышал прекрасно.
— Ты умный человек, Павел Анатольевич, — коротко выдал Лев Демидович. — Думаю, ты замечал, что последние недели стали происходить… некоторые
Волконский задумался. Секунд на тридцать. Скорее демонстративно, чем по необходимости. Лишь затем он негромко уточнил:
— Ты о ее роли агента влияния на Светлану Анатольевну? — выдал прямо в лоб он. — Той самой, что можно констатировать как вмешательство во внутренние дела рода?
Воевода примолк. Не то чтобы растерянно. Скорее озадаченно. Молодой человек перед ним ломал все правила переговоров. А что теперь делать ему? Признать вмешательство? Так это повод к войне, а они еще прошлую виру не выплатили. Промолчать и уйти? Тогда Павел будет действовать из собственных представлений о прекрасном. И это может стоить его дочери жизни. А так же серьезно пошатнуть положение клана в обществе.
Юноша с ответом не торопил. Он терпеливо ждал, наблюдая за «проходками» откормленных голубей (специально выведенных и имеющих сертификаты прививок и безопасности).
— Допустим, речь могла идти о чем-то подобном… — начал было воевода аккуратно.
— Время, — вздохнул Волконский.
— Что ты имеешь ввиду? — переспросил Юсупов.
— Мы бесполезно тратим время, — пожал плечами Павел. — Мое и твое.
Повисла тишина. Длилась она минуты четыре. Молодой человек даже успел пообещать себе, что если это параметр дойдет до пяти, то он встанет и уйдет.
— Да, речь об этом, — наконец огласил результат своей внутренней борьбы Лев Николаевич.
— Прекрасно, — кивнул равнодушно Волконский. — Так как ты не задал вопроса, то я предполагаю, что речь идет о моей оценке ситуации. Могу сказать одно — хреново. Это все.
— Не слишком очевидный вывод.
— Хочешь очевидности? — поинтересовался Волконский. — Прекрасно. Я считаю нынешнее положение прямой угрозой мне и моим близким. Этого будет вполне достаточно, чтобы в следующем году на совете директоров принадлежащих мне транспортных компаний я внес предложение отказать твоему клану в перевозках.
Юсупов на автомате кивнул. Он уже знал, на ЧТО именно нацелился Волконский. Да, пока он логистическую торговлю не подмял. Но, по крайней мере, по бумагам его влияние будет велико. А уж как он сможет его реализовать.
— Никто не пойдет на такой шаг, — коротко выдал «уралец». — Это прямые убытки, а Архиповы, акционеры и, наконец, Фамилия, имеющая такой же пакет, что и ты, их не допустит.
Волконский пожал плечами.
— Как скажешь. Только, подумаем, а сколько у Юсуповых конкурентов в центральной части империи? Как считаешь, они «загрузят» маршруты?
— Чем же? — хмыкнул воевода намекая на то, что никто не может дать столь стабильный товарный поток.
— Да чем угодно, — пожал плечами Волконский. — Сколько кланов согласятся оплатить
— Император не позволит! — вскинул брови Юсупов.
— Ровно до того мига, пока я не предоставлю доказательства целенаправленного влияния на члена моего клана с целью нанесения ущерба. У меня много чего есть: фото, видео, сообщения, схема «ломки»…
— Ты мог получить это единственным способом!
Лев Демидович явно намекал на взлом гаджетов Светланы. В какой-то мере, он был прав.
— Ну, допустим, — кивнул Павел. — На одной стороне нарушение приватности члена клана, а на другой…
Парень развел руками. Мол, да выглядит так себе. Вот только вряд ли Светлана будет выдвигать обвинение.
Лев Демидович же задумался. Он понять не успел, когда именно диалог выстроился так, что теперь, едва будет озвучено предложение, он выставит себя просителем, а не хозяином ситуации и благодетелем. А ведь именно на такую роль он рассчитывал с начала диалога.
— Главы родов с самого начала находятся в сговоре. Так что, если хочешь требовать удовлетворения, то начать рекомендую с Игоря Георгиевича.
— И начну, — кивнул молодой человек абсолютно серьезно. — У меня есть, что именно сказать дяде, когда представится возможность. Как это меняет твое положение?
Воевода промолчал. Все-таки его дело война, а не политика. «Переиграть» собеседника он так и не смог.
— Итак? — негромко произнес клановец. — Какой именно момент создавшейся ситуации ты собираешься обсудить со мной?
Юсупов поморщился. Больше мысленно.
— Мне важна жизнь дочери, — обозначил он свой интерес. — Да, я не могу оставить ее в клане. Но очень хочу, чтобы жизнь ее… сложилась. Кроме того, я надеюсь, что мой клан не пострадает от необдуманных действий его нынешнего Главы.
Последнее слово было произнесено не слишком уверенно. Скорее его можно было понять, как «была».
— Допустим, — коротко кивнул клановец. — Но факт остается фактом. Клан Юсуповых в последние месяцы несколько раз всерьез попытался попробовать Волконских на зуб. Да, вы откупились деньгами, влиянием и долями в совместных производствах. Однако последний… пример мягко говоря выходит за всякие грани разумного. Именно из этих соображений и буду исходить. Вот теперь я скажу, что открыт для предложений.
Воевода думал недолго.
— Односторонний договор о ненападении и признании сроком на двадцать пять лет.
Павлу «удержать лицо» усилий стоило. Все-таки ТАКИМИ предложениями не разбрасываются. Фактически, уральцы" обещают не предпринимать никаких действий в сторону Волконских, которые могут быть истолкованный императорской комиссией как враждебные. Наказание в ином случае будет определять император. Лично. А он в таких случаях не мелочится. От Волконских же требовалось абсолютное… ничего. Никаких санкций в их сторону за доказанные недружественные жесты, не предполагалось. Кроме досрочного разрыва договора, естественно.