Гимны забытых созданий
Шрифт:
Юпитер снял футболку со стены и кинул в ящик. Проверил бензин в генераторе. Пока хватает.
Этот генератор он притащил неделю назад. Пришлось везти его с ближайшей фермы, а потом перечитать кучу справочников, чтобы понять, как его подключить. Кое-как, с многочисленной руганью на самого себя, много лет назад упорно прогуливающего физику, он разобрался.
Результат того стоил: теперь у него был свет по вечерам и свободный доступ к розеткам. Правда, генератор непрерывно жужжал и пах бензином, но Юпитер уже привык: окно пошире и все – чистый воздух.
Он
Все, что остается: есть, спать, читать книги и гулять. Примерно так ему представлялась жизнь в деревне.
Он положил бекон на тарелку и залил вермишель кипятком. Налил воду в кофеварку. Тоскливая механика действий – ну и к чему все это?..
А поужинать можно на улице, на том крошечном клочке свежей травы и цветов, что посадила много лет назад какая-то бабуля, кажется, мама хозяина квартиры. Он взял с собой книгу «О скитаниях вечных и о Земле». Книгу эту он выбрал из-за чувства злой иронии к происходящему.
Закончив с ужином, он отбросил тарелку прочь (к чему спешить мыть посуду, если апокалипсис?), лег на траву, взял в руки чашку с кофе и погрузился в чтение. Краем глаза заметил мелькнувшую за брошенной машиной тень, но, когда он обернулся, там было пусто. Как всегда.
Солнце уже зашло за горизонт, точнее, за многоэтажки, потому что в этом злополучном городе почти не видно горизонта. Юпитер встал с прохладной травы и отправился обратно в дом. Закрыл за собой дверь на замок, то ли по привычке, то ли на всякий случай – он сам не понимал – и пошел в ванную.
Он принял самодельный душ. Так как вода в кран больше не поступала, юноша просверлил дырки в пластиковом ведре, куда заливал слегка нагретую воду. Не то, чтобы удобно, но приемлемо.
Помывшись, кинул взгляд на зеркало. Ничего нового он там не увидел: ни героической ауры последнего выжившего, ни вековой мудрости во взгляде – все те же чуть раскосые темные глаза, черные волосы, острый нос. Разве что лицо чуть осунулось, но в такой ситуации этого не избежать.
Юпитер оделся, вышел из ванной, взял из угла старую акустическую гитару и сел на диван. Настроив инструмент, он начал играть. По вечерам он любил играть что-то грустное, меланхоличное, разрывающее душу и доводящее особенно впечатлительных персон до слез. По утрам – совсем другое, но сейчас-то был вечер. Он сыграл «Мое тело – это клетка», спев всю партию и пожалев, что у него нет ни скрипки, ни скрипача для такой эффектной третьей части. Затем он исполнил «Эй, ты» и «Танго смерти». Его голос, все еще слишком мягкий и юношеский, не очень подходил под такие песни. В его исполнении они звучали немного эстрадно, но поскольку его никто не слушал, то было все равно.
Но раз уж так, то последней песней на сегодня будет
Огромная бетонная масса мертвого торгового центра безразлично поприветствовала гостя. Казалось, манекенам нужен лишь повод, чтобы встрепенуться и ожить. Они стояли за пыльными витринами в неестественных позах, всем своим видом показывая превосходство над эвакуацией. Одежда на пластиковых телах порвалась: видимо, кто-то пытался приватизировать себе дорогие футболки, но не смог или не успел.
Юпитер вошел в крутящиеся двери. Точнее, в дыру, которую пришлось проделать тараном: без электричества двери сразу забыли о своем предназначении.
Грязный кафель и потолки где-то там, над всем.
Когда Юпитер был ребенком, они с братом часто мечтали спрятаться в магазине, а с наступлением ночи выйти и веселиться в полностью пустом помещении.
Но желаниям свойственно сбываться совсем не так, как ты этого хочешь, и теперь юноша многое бы отдал, чтобы не оказываться здесь. Пустые темные витрины только отталкивали, а вещи, которые можно взять, были не нужны.
Точнее, только одна.
Юпитер поднялся по мертвому эскалатору на второй этаж. Взглянул вниз, на магазин одежды. Движение – быстрое, но вполне реальное. За кассой кто-то стоял, а затем исчез.
Юноша напрягся. Ему бы получить точный ответ. Потому что знать, что ты шизофреник намного лучше, чем сомневаться в этом. А он сомневался, потому что повзрослел.
Но, так или иначе, тень не была такой уж значимой: они были всю жизнь и теперь только появлялись чаще.
Шаги гостя гулким эхом раздавались по зданию.
И вот – тот магазин, который ему нужен. Двери закрыты (зачем?), так что придется делать еще один таран.
Ножки лавочек были прикручены к полу, будто кому-нибудь могла прийти мысль их украсть, а вот цветочные горшки оказались подвижными. Искусственная трава в жалости не нуждалась, и Юпитер швырнул вазу в стекло. Звон осколков оглушил остров.
Подошвы кед хрустнули на битом стекле. Юпитер вошел внутрь.
Магазин «Все для туризма» предлагал выживать в дикой природе с фляжками, палатками, огнивом, рюкзаками и удочками. Половину растащили сами продавцы, чтобы торговать краденым на пирсе. Без особой надежды Юпитер перелез через стул и подошел к отделу с надувными лодками. Пустому отделу. Он сел на колени и пошарил рукой под стойкой, но там оказалось пусто: никакого резерва.
Он оглядел помещение в поисках плавающих предметов. Нет, ничего. Тоскливое осознание: «я знал, что так и будет» навалилось на его плечи.
Стекло снова хрустнуло. Юноша обернулся, сумев заметить дымку, ускользающую за угол.
– Да отвалите вы от меня! – раздраженно выкрикнул он в пустое пространство.
Слова разнеслись по пустым коридорам, но никто их не услышал.
Он проснулся не то утром, не то днем: часы уже давно не работали в этом доме.
Встал, потянулся, оделся и сделал какое-то подобие зарядки, дабы совсем не облениться.