Гипноз твоих глаз
Шрифт:
Они находились в богато обставленном кабинете просторного загородного дома. Один факт пребывания здесь коверкал все ожидания похищенной пленницы. По дороге сюда казалось, что ее сразу же отведут в мрачный подвал. Ваграм выплеснет свои претензии, а потом предоставит Лысому грязную работу, разрешив особо не церемониться. Если повезет, то коротко и быстро.
Но вместо этого — инкрустированный стол, ортопедические стулья с удобными подлокотниками, мраморный камин с антикварными часами и в довершение вопрос:
— Кофе или чай, дорогая?
Она отозвалась:
— Свободу, пожалуйста. Можно без молока и сахара.
Ваграм
— Чем тебе здешняя свобода не угодила, а? Вода чиста, как слеза младенца. Воздух свеж, как в горах Кавказа. Птицы поют, цветы пахнут. Пока что ты моя гостья, дорогая. А к гостям у меня особое отношение.
«Конечно, у тебя ко мне особое отношение! Дикая ненависть, приправленная радостью от поимки!» — пронеслось в голове у девушки.
Он нажал на какую-то кнопку, встроенную в стол, и приказал:
— Мне в кабинет два кофе и конфеты, пожалуйста, — снял короткий, толстый палец с кнопки и, выразительно прищурившись, произнес, — Ты обязана попробовать Зарочкины конфеты. Она делает их своими собственными пальчиками из экологически чистых сухофруктов и орехов. И вкусно, и полезно, знаешь ли. Мне пора задуматься о питании, раз с помощью гипноза здоровье не поправить.
— Вы и спорт включите в режим, — посоветовала Лера. — И убивайте поменьше, чтобы крепче спалось. Одно правильное питание тут не поможет.
— Дерзкая ты, — он изучающе прошелся по ее лицу. В глазах загорелся непонятный огонек, а на губах заплясала неоднозначная улыбка. Лера спохватилась и запоздало прикусила язык. В последнее время у нее прорезалось новое качество: свой страх выплескивать на других в сарказме, провоцируя накал страстей в разговоре. Не самая лучшая черта для экстремальных ситуаций.
— Ты сама ведь понимаешь, отпустить я тебя не смогу. Знаешь слишком много, дорогая. Но, если согласишься на меня работать, будешь жить в этом прекрасном доме припеваючи.
— Что значит «работать»? — насторожилась Лера.
— У меня есть бизнес партнеры, дорогая. А ты девочка умная, красивая. Можешь залезть человеку в голову без разрешения. Станешь моей Матой Хари. Будешь заманивать людей в постель, а там узнавать необходимые мне вещи… Или настраивать их на правильные решения.
У Леры мелькнула отчаянная мысль, что с помощью гипноза она могла бы заручиться поддержкой какого-нибудь бизнесмена, даже без постели, но эту мысль сразу же на корню пресек Ваграм:
— Разумеется, все ваши встречи будут записываться на видео и просматриваться в онлайн режиме доверенным человеком. Как и сейчас, дорогая, моему человеку приказано безо всяких колебаний в тебя стрелять, если ты вдруг примешься за свои фокусы. Сама понимаешь: доверяй, но проверяй!
У Леры екнуло сердце от этих слов. Она как раз примерялась, в какой момент лучше приступить к гипнозу. Все время казалось, что момент неподходящий… Теперь понятно, почему. Лера сцепила пальцы и нервно их сжала в замок, чтоб не дрожали так очевидно. Можно было бы сейчас соврать, наобещать с три короба, чтоб отсрочить свой приговор. Выторговать себе время.
Однако за Ваграмом не заржавеет сразу, в минуту согласия подкинуть ей своего человека. Потребовать продемонстрировать
Но правда в том, что Валерия Давыдова никогда, ни за что не согласится добровольно пойти по рукам. Если бы ее приемной мамой была другая женщина: более гибкая, более мягкая. Если бы воспитывала абы как… Если бы да кабы… Что есть — того не отнять.
Она погладила свой серебряный кулончик на груди, подарок Богадны. «Будь сильной, девочка», — повеяло от украшения, и она с трудом выдавила из себя:
— Я не согласна. То, что вы мне предлагаете, — это не жизнь.
Лицо Ваграма потемнело, за миг постарело лет на десять: носогубные складки потяжелели, черты лица стали резче и грубее. Он вскочил со стула и угрожающе зашипел:
— Ты потеряла право на жизнь ровно тогда, когда вытащила из меня запретную информацию. Шантажировать меня планировала? Вздумала обогатиться на мне, а? Не на того напала!
Лера знала, что жизнь ее висит на волоске, но этот несправедливый упрек окончательно вывел из себя. Из глаз брызнули слезы и она захлебнулась возмущением:
— Нужны мне ваши секреты сто лет в обед! Я просто помочь хотела! Не зная причины стресса это было невозможно! Вы же сами видели, что…
— Хватит! Зачем тогда на камеру запись делала? Зачем на флешку потом все записала? Мой айтишник поковырялся у тебя в гаджетах и с легкостью разглядел твои жалкие потуги рыть против меня! Ты… Жалкая, никчемная прошмандовка… Посмела против меня?! — он сердито пожирал ее глазами.
— Нет, нет! Вы совсем не так меня поняли, — пролепетала Лера. — Это случайно получилось, поймите! Я всегда отключала камеру к вашему приходу, как мы договаривались. Вы самолично показали мне глушитель сигналов, который собираетесь использовать на своих сеансах. Я чисто физически не смогла бы записать на вас компромат! Но в последний раз вы ворвались вне очереди, я готовилась принять другого клиента… Вы заплатили Василисе, — помните женщину в оранжевом, шерстяном платье? — неимоверную сумму, чтобы она ушла и уступила вам свое время… Так все внезапно случилось, что я забыла выключить камеру! Напрочь забыла! Это моя вина, но я не специально! Когда я увидела вас в таком состоянии, просто хотела помочь! Разобраться в причине и снять последствия. А потом, когда вы рассказали об убийстве и ушли, я обнаружила запись на камере. Только тогда поняла, что вы забыли свою глушилку в тот день…
— Да, поняла! И сразу подумала: это же мой шанс! Мой счастливый шанс разбогатеть! — он воздел толстые руки к небу, театрально изображая пылкую благодарность.
— Нет. Я подумала: это мой шанс спасти свою жизнь! Я не собиралась вас шантажировать, а мечтала только об одном: чтобы вы про меня забыли! Вы ведь прислали ко мне своего убийцу, вы вынудили меня бежать, захватив с собой запись как страховку!
— Брось! Я отправил к тебе Лысого, чтобы разобраться. Он услышал за дверью кабинета мое признание и все мне рассказал. Не собирался я тебя убивать. Накачал бы наркотой, тебя бы пользовали во все дыры мои парни, я заснял бы это на камеру и отпустил с миром. При условии, конечно, что ты вернула бы мне запись из своего кабинета. Но ты предпочла все усложнить. Теперь у тебя только два выбора: отдать мне флешку по-хорошему и умереть быстро. Или отдать по-плохому и умирать будет больно.