Гиппократ

Жуана Жак

Получив приглашение абдеритян, приведенных в отчаяние мнимым безумием философа, который над всем смеялся, Гиппократ начал приготовления. Он попросил приехать своего друга Дионисия из Галикарнасса, чтобы он в его отсутствие присматривал за домом (и женой!). Своего друга Дамагета с Родоса он попросил одолжить ему корабль, чтобы отправиться в Абдеру, и, наконец, обратился к своему другу, травнику Кратеву, чтобы тот дал ему необходимые для лечения растения. В Абдере его должен был встретить Филопемен.

Закончив приготовления, после удачного плавания Гиппократ прибыл в Абдеру, где весь народ, погруженный в скорбь, ждал его. Он сразу же отправился к Демокриту, которого встретил сидящим под платаном, у

ручья, среди книг и животных, которых он вскрывал. Философ как раз писал сочинение… о безумии! Врач обнаружил, что его смех был не симптомом безумия, а признаком мудрости. На самом деле Демокрит смеялся над безумием людей. Врач и философ знали друг друга понаслышке. После этой встречи они прониклись огромным взаимным уважением.

Есть ли в этой легенде доля правды? Узнать это невозможно. Единственное, что мы знаем — Гиппократ и Демокрит были современниками, и Гиппократ и его ученики действительно лечили больных в Абдере.

Приглашение персидского царя

Слава врача из Коса распространилась не только по Греции; она также достигла варварского мира.

Персидский царь Артаксеркс I, сын Ксеркса, решил воспользоваться услугами Гиппократа, чтобы положить конец мору, обрушившемуся на его армию, и который не удавалось остановить. Великий Царь через одного из своих наместников сделал заманчивое предложение.

Вот письмо, которое, как считается, послал Гиппократу Гистан, наместник Геллеспонта:

«Артаксеркс, великий царь, нуждаясь в тебе, послал к нам нарочных, приказав дать тебе в изобилии серебра, золота и всего остального, что тебе нужно и чего ты желаешь, и доставить тебя как можно скорее. Он сказал, что тебе будут оказываться те же почести, что и знатнейшим из персов. Явись же без промедления».

Нет ничего неправдоподобного в том, что великий царь Артаксеркс призвал грека. Его дед Дарий когда-то уже оценил услуги одного греческого врача. Традиционно придворными врачами персидских царей были египтяне. С самой ранней античности египетские врачи действительно считались самыми искусными в мире. Именно к ним обратился Дарий, когда, спрыгнув с лошади, вывихнул ногу. Но они, как сообщает Геродот, слишком грубо вправили ногу и увеличили страдания; семь ночей подряд царь не мог спать. Вот тогда, узнав о присутствии среди пленников греческого врача — речь идет о Демокеде из Кротоны, — Дарий велел его позвать и заставил себя лечить.

«Используя греческие методы лечения, — говорит Геродот, — и чередуя применение мягкости и силы, Демокед сделал так, что царь снова обрел сон, и вскоре вернул ему здоровье, тогда как царь больше не надеялся полностью пользоваться своей ногой».

Некоторое время спустя Демокед в полной мере показал свой талант, когда лечил царицу Атоссу от нарыва на груди.

Правда, Демокед был придворным врачом персидского царя не по доброй воле, и ему удалось хитростью вернуться на родину в Кротону на юге Италии, где он женился на дочери знаменитого борца Милона Кротонского. Он бесспорно способствовал привлечению внимания персидских владык к достоинствам греческих врачей. Многие из них впоследствии были придворными врачами.

Именно в царствование Артаксеркса I при персидском дворе был греческий врач, уроженец Коса, по имени Аполлонид, который был старше Гиппократа. Жизнь этого Аполлонида может служить примером блеска и невзгод судьбы придворных врачей. Он долгие годы жил при дворе царя, где, очевидно, почитался наравне с первыми из персов, как это обещал Гиппократу Артаксеркс. Ему были особенно признательны за спасение Мегабиса, когда тот был тяжело ранен в битве при подавлении заговора против Артаксеркса в начале его царствования. Но тридцать лет спустя его настиг ужасный конец, так как он осмелился соблазнить после смерти Мегабиса его жену

Амитиду, сестру Великого царя. Правда, Аполлонид злоупотребил своим положением врача: влюбившись в Амитиду, он воспользовался ее болезнью (заболеванием матки), сказав ей, что она восстановит здоровье, если будет иметь интимные отношения с мужчинами; так он стал ее любовником. Но женщина продолжала угасать. Тогда она прекратила отношения с врачом и, поскольку умирала, рассказала все своей матери Амистриде. Та с согласия Артаксеркса на два месяца привязала Аполлонида к пыточной доске, потом, когда дочь умерла, закопала его живым. Аполлонид нарушил одно из основополагающих правил Гиппократовой морали: «В какой бы дом я ни зашел, — говорит «Клятва», — я вхожу туда для пользы больного, остерегаясь всякого своевольного или развратного поступка, особенно от совращения женщин и мальчиков». В оправдание врача нужно сказать, что соблазненная женщина и ее мать славились своей распутной жизнью. Как видим, профессия придворного врача не всегда была безопасной.

История Аполлонида рассказана автором, которому можно верить. Это врач, который несколько лет спустя стал придворным врачом царя Артаксеркса (405–359 годы). Речь идет о Ктесии, молодом родственнике Гиппократа, принадлежавшем к книдской ветви Асклепиадов. Именно он вылечил рану, которую персидский царь получил от своего брата Кира Младшего в битве при Кунаксе (401 год). Но судьба Ктесия была более счастливой, чем у Аполлонида. Он вернулся на родину, где написал «Историю Персии» в двадцати трех книгах. В этом произведении он и рассказывает историю Аполлонида.

Это упоминание об Аполлониде Косском и Ктесии Книдском делает вполне вероятным тот факт, что Артаксеркс I пригласил Гиппократа приехать к нему. На это приглашение, переданное Гистаном, Гиппократ якобы ответил высокомерным отказом:

«Врач Гиппократ приветствует Гистана, наместника Геллеспонта. Передай царю мой ответ на письмо, которое ты мне прислал, написав, что оно от персидского царя. Как можно скорее отпиши ему, что у нас есть продовольствие, одежда, жилье и все, что нужно для жизни. Мне не подобает ни пользоваться щедростью персов, ни исцелять варваров от их болезней, так как они враги греков. Прощай».

Такое поведение Гиппократа долгое время истолковывалось как пример патриотизма и бескорыстия. Однако в римской среде оно могло быть использовано для оправдания недоверия к греческим врачам, которых считали ксенофобами. Действительно, Плутарх говорит по поводу ненависти Катона к грекам:

«Он ненавидел не только греков-философов. Он также не доверял тем из них, кто занимался медициной в Риме. Он, конечно, слышал об ответе Гиппократа Великому царю, который предложил ему большую сумму в талантах, если от согласится приехать к нему: «Я никогда не поступлю на службу к варварам, врагам греков». Катон утверждал, что все греческие врачи дали такую же клятву, и побудил своего сына остерегаться их всех».

Нет никаких оснований подвергать сомнению приглашение персидского царя и отказ Гиппократа, даже если текст ответа, приведенный в «Письмах» не является подлинным и даже если это событие похоже на легенду. Его отказ соответствует поведению его предка Гипполоха, который, согласно «Посольской речи», поднял мятеж против персов. Этот эпизод произошел, когда остров Кос, освобожденный от персидского владычества, входил в афинскую конфедерацию.

В конце XVIII и в начале XIX века этот поступок Гиппократа был еще знаменитым. В 1729 году он был изображен Жироде, «кисть которого всегда окуналась в лучшие литературные источники». На выставке 1846 года его картину заметил Бодлер: «Гиппократ, отвергающий дары Артаксеркса» доставлен из Медицинской школы, чтобы люди восхищались его великолепной композицией, превосходным исполнением и остроумными деталями».