Гитлер. Неотвратимость судьбы
Шрифт:
Всего через неделю Гитлер приказал готовить вермахт «для ликвидации остатка Чехии и занятия Мемельской области (район Клайпеды). «Организация, эшелонирование и степень готовности войск, — говорилось в подписанном фюрером приказе, — должны быть рассчитаны на нападение, с тем чтобы предотвратить всякую возможность отпора. Целью является быстрая оккупация Чехии и изоляция ее от Словакии».
После включения Судетской области в состав рейха Гитлер создал в Чехословакии профашистское правительство во главе с президентом Гахой. Положение осложнялось тем, что в Словакии очень сильны были подогреваемые из Берлина сепаратистские настроения, и
«Гаха и Хвалковский, — вспоминал переводивший фюрера Шмидт, — буквально окаменели в своих креслах. Только по глазам было видно, что они живые существа».
Немного придя в себя, Гаха согласился, что его положение безнадежно, и он не знает, как ему сообщить об этом военным. Гитлер, который, похоже, только и ждал нечто подобного, усмехнулся.
— У вас, — заявил он, — только один выход: подписать соглашение, в котором будет сказано о том, что правительство Чехословакии вручает свою судьбу в мои руки. Если вы этого не сделаете, то Чехословакия будет уничтожена…
Понимая, что игра проиграна, Гаха вместе с Хвалковским отправился к Герингу и Риббентропу, которые и должны были заставить их поставить свои подписи под уже давно подготовленными документами. «Геринг и Риббентроп, — писал позже бывший в курсе событий посол Франции в Германии Кулондор, — были безжалостны. Они в буквальном смысле слова гоняли Гаху и Хвалковского вокруг стола, на котором лежали документы, вкладывая им в руки перо, и беспрерывно повторяли, что если те откажутся поставить свои подписи, Прага через полчаса будет лежать в развалинах».
Однако на этом отношения с получившим и по сей день неизвестно какое лекарство Гахи с фюрером не закончились, и после убийства в Праге начальника тайной полиции и службы безопасности Гейдриха в июне 1942 года Гитлер снова обратил на него свое внимание. Без обиняков фюрер заявил, что, если последуют новые выступления против немцев, он прикажет убрать всех чехов из страны. «Для нас, уже переселивших миллионы немцев, — заявит Гитлер, — такая мера не представляет никаких трудностей».
Гаха прекрасно знал, что Гитлер не блефовал и Гиммлер уже начал готовить высылку чехов из страны. Набравшись смелости, он спросил фюрера, можно ли использовать его заявление, чтобы воздействовать на своих соотечественников. Гитлер милостиво кивнул.
«Чешские господа, — рассказывал он, — настолько хорошо поняли меня, что свою политику они с тех пор полностью подчинили принципу истребления всех бенешевских элементов и пресечения бенешевских интриг. Они поняли, что в борьбе за сохранение самого существования чешского народа не может быть нейтральных и что необходимо избавиться от всех, кто занимает позицию «ни да ни нет».
Так было покончено с Чехословакией, и ее оккупация ознаменовала собой окончание того этапа, когда Гитлер осуществлял свою политику завоевания «жизненно важного пространства» пока еще относительно мирными способами. Но уже многим политикам было ясно, что на Австрии и Чехословакии фюрер не остановится и что любой его следующий шаг может привести к войне. Так оно в конечном счете и оказалось…
До сих пор многие историки и биографы Гитлера пишут о той поспешности, с какой он завоевал Австрию и Чехословакию. Как правило,
Как это чаще всего и бывает в таких случаях, все началось совершенно случайно, когда один ничем не примечательный полицейский чиновник возвращался домой. Проходя мимо двух прыгавших через веревку девочек, он невольно засмотрелся на них и вдруг услышал фразу, которая сразу же насторожила его. «Да, ничего не скажешь, — сказала одна из девочек, — хорошенького зятя отхватила мамаша Грун! Фельдмаршала!»
На следующий день полицейский поднял документы и с удивлением узнал, что Грун была девичьей фамилией второй супруги недавно овдовевшего военного министра фон Бломберга. Ее мамаша в свое время держала «массажный» салон, а ее дочь была проституткой. В довершение ко всему дотошный полицейский обнаружил две фотографии, на которых фрау Бломберг была изображена в самом непотребном виде.
Полицейский доложил о своем открытии графу Гельдорфу, который сразу же отправился с представленными ему документами к Герингу. Он хорошо знал неприязнь бывшего летчика к Бломбергу и надеялся поживиться за его счет. Так оно и случилось.
— У нас большая неприятность, мой фюрер! — сказал Геринг Гитлеру. — Бломберг женился на проститутке!
Донельзя расстроенный неприятным известием Гитлер устроил самую настоящую истерику: Бломберг обманул его в лучших чувствах! Когда он сообщил фюреру, что собирается жениться на секретарше, тот даже обрадовался. Он выступил свидетелем на официальном бракосочетании своего фельдмаршала и таким образом заявил о своей демократичности на весь мир. И вот на тебе! Оказывается, он был свидетелем у шлюхи на виду у всего мира! Это был удар по его авторитету. Первое лицо государства на фотографии со шлюхой!
«Он, — вспоминал Видеман, — метался по своему кабинету из угла в угол и, тряся головой, кричал что есть силы: «Ну, если фельдмаршал женится на б…, тогда на этом свете возможно решительно все!» При этом ему было совершенно наплевать на то, что самого Бломберга, судя по всему, мало волновало прошлое его супруги и он, по его собственным словам, прожил с нею «семь счастливых лет».
Как бы там ни было, Бломберг был отправлен в отставку, а на его место главнокомандующего вооруженными силами метил не кто иной, как тот самый Герман Геринг, который и раздул всю эту историю. «Вы, — сказал он Видеману, — умеете ладить с фюрером. Скажите ему, пусть он сделает меня фельдмаршалом, а не маршалом авиации — таких хватает и в Англии! А потом пусть передаст мне и армию, а я за это откажусь от руководства четырехлетним планом!»
Видеман исполнил просьбу Геринга, однако Гитлер не выразил никакой радости. «Об этом, — недовольно сказал он, — не может быть и речи! Геринг ничего не смыслит даже в авиации! Не может как следует провести смотра. Я этого просто не понимаю!»
Так что судьба Фрича была предрешена. Однако то, что с ним случилось, поразило многих. Сегодня уже никто не скажет, кто именно передал в руки Гитлера документы, обвинявшие Фрича в нарушении параграфа 175 Уголовного кодекса, а если говорить проще, то в гомосексуализме. Вернее всего, инициатором всей интриги снова был Геринг. Ошарашенный прочитанным Гитлер передал бумаги министру юстиции Гюртнеру и приказал ему уже на следующее утро дать свое заключение.