Глава Джулиана
Шрифт:
Фотография класса
Я и раньше пытался объяснить маме, как выглядит Ави, но до нее дошло, только когда нам пришли по почте школьные фотографии. До того времени она по-настоящему его не видела. В день Фестиваля благодарения она уезжала в командировку и не приходила в школу. В день Египетского музея Ави был мумией и замотал свое лицо бинтами. Концертов в школе пока никаких не проводили. Так что впервые мама увидела Ави и наконец начала понимать, почему ко мне вернулись кошмары, после того как открыла большой конверт и достала из него фотографию нашего класса.
На самом деле это было даже забавно. Я могу точно сказать, когда она его заметила, потому что я за ней наблюдал. Сначала она радостно надрезала конверт специальным ножиком. Потом вынула мой портрет. И прижала руку к груди.
– О-о-о, Джулиан, какой ты тут красивый! – сказала она. – Как хорошо, что ты надел галстук, который тебе прислала бабушка.
Я сидел за столом на кухне, ел мороженое, улыбался и кивал.
Потом она вынула из конверта фотографию класса. В младшей школе делают снимок каждого класса со своим учителем, но в средней школе фотографируют скопом всю параллель. Так что на фотографии были шестьдесят пятиклассников, запечатленных перед входом в школу. По пятнадцать в ряду. Четыре ряда. Я был в заднем, между Амосом и Генри.
Мама смотрела на фотографию с улыбкой на лице.
– А, вот ты где! – сказала она, когда меня нашла.
Довольная, она продолжала рассматривать фотографию.
– О боже, как вымахал Майлз! А это Генри? Кажется, у него уже усы начинают расти! А кто…
И тут она замолчала. Улыбка на лице застыла на секунду или две, а потом лицо медленно превратилось в маску ужаса.
Она опустила фотографию и теперь пялилась в пустоту. Потом она снова посмотрела на фото-графию.
А потом на меня. Она не улыбалась.
– Это мальчик, о котором ты рассказывал? – спросила она. Голос у нее теперь был совершенно другой, не такой, как несколько мгновений назад.
– Я же тебе говорил, – ответил я.
Она опять поглядела на снимок.
– Это не просто волчья пасть.
– Никто никогда и не говорил, что это волчья пасть. Мистер Попкинс такого не говорил.
– Нет, говорил. Когда звонил мне по телефону.
– Нет, мам. Он сказал «проблемы с лицом», и ты просто сама решила, что он имел в виду волчью пасть. А на самом деле он никогда и не говорил «волчья пасть».
– Могу поклясться, что он сказал, что у мальчика волчья пасть, – ответила она. – Но это намного хуже. – Она действительно была потрясена. И не могла отвести глаз от фотографии. – А чем именно он болен? Он отстает в развитии? Выглядит так, что вполне может отставать.
– Не думаю, – пожал я плечами.
– Он нормально разговаривает?
– Ну, мямлит немного, – ответил я. – Иногда его трудно понять.
Мама положила фотографию на стол и села. Забарабанила пальцами по столу.
– Никак не пойму, кто его мама… В школе в этом году столько новых родителей; ума не приложу, кто это может быть. Блондинка?
– Нет, у нее темные волосы, – сказал я. – Мы иногда встречаем ее перед школой.
– Она выглядит… как ее сын?
– О нет, совсем нет. – Я сел рядом с мамой и взял фотографию, сощурившись, чтобы не видеть слишком четко. Ави стоял в первом ряду слева. – Я же тебе говорил. Говорил, а ты мне не верила.
– Дело не в том, что я тебе не верила, – защищалась она. – Я просто, как бы это сказать… удивлена. Я не осознавала, что все так плохо. О, думаю, я поняла, кто его мама. Очень красивая, внешность немного экзотичная, темные волнистые волосы?
Я пожал плечами:
– Не знаю. Мама как мама.
– Думаю, это она, да, – кивала мама сама себе. – Я видела ее на встрече родителей. И муж у нее красивый.
– Понятия не имею. – Я помотал головой.
– Бедняги! – Она прижала руки к груди.
– Теперь-то ты понимаешь, почему у меня снова кошмары? – спросил я.
Она погладила меня по голове.
– Что, ты до сих пор видишь кошмары?
– Да. Не каждую ночь, как в первый месяц школы, но да, вижу! – я бросил фотографию на стол. – Зачем он вообще пришел в нашу школу? – И добавил громко: – И, кстати, даже не думай ставить эту фотографию в мой школьный альбом. Сожги ее или еще что-нибудь сделай.
– Джулиан, – сказала она.
И тут, ни с того ни с сего, я расплакался.
– Дорогой мой! – Мама опешила. Она меня обняла.
– Ничего не могу с этим поделать, – признался я сквозь слезы. – Почему, почему я должен видеть его каждый день?!
А ночью мне приснился тот самый кошмар, который я видел с начала учебного года. Я иду по главному коридору, все дети у шкафчиков пялятся на меня и перешептываются, когда я прохожу мимо. Я поднимаюсь по лестнице, захожу в туалет и смотрю в зеркало. Но в своем отражении я вижу не себя. Я вижу Ави. И тут я кричу.
«Фотошоп»
Следующим утром я подслушал разговор мамы и папы. Они собирались на работу, а я одевался в школу.
– Им нужно было лучше подготовить детей, – говорила мама папе. – Школа должна была прислать всем письмо или что-то вроде этого, не знаю.
– Да брось, – ответил папа. – Письмо о чем? Что они написали бы? В ваш класс придет некрасивый ребенок? Глупости.
– Он не просто некрасивый.
– Давай не будем делать из мухи слона, Мелисса.
– Ты его не видел, Жюль. Там правда тяжелый случай. Надо было предупредить всех родителей. Надо было предупредить меня! Особенно учитывая, что у Джулиана проблемы с тревожностью.
– Проблемы с тревожностью?! – завопил я из своей комнаты. Потом влетел в их спальню. – Думаешь, у меня проблемы с тревожностью?
– Нет, Джулиан, – сказал папа. – Никто этого не говорит.
– Да вот мама только что говорила! – Я показал на маму. – Я сам слышал! Вы что, ребята, думаете, я псих ненормальный?
– Нет! – ответили они хором.
– И только потому, что мне снятся кошмары?
– Нет! – прокричали они.
– Я не виноват, что он ходит в мою школу! – продолжал я. – Я не виноват, что его лицо приводит меня в ужас!