Главбухша
Шрифт:
— Извините, я, кажется, ошибся в подсчетах, промямлил он.
— И как будем исправляться? — Марта в упор посмотрела на гарсона.
— Не понял, — пробормотал тот.
— Директора будем звать? — напомнила Земская. — И делать оргвыводы?
— Я думаю, не стоит...
— Тогда в кассу наш счет оплатишь из чаевых!
— Но там немалая сумма, — насупился официант. — Я лучше перепишу счет.
— Нет уж! Тогда
Молодой хапуга не знал, на что решиться. Марта молчала, ожидая его ответа.
— Ладно, я заплачу, — обиженно буркнул он и отошел к стоике.
— Так-то лучше, — сказала главбухша. — Двинули! — бросила она Валерьяну Адамовичу.
Они поднялись, вышли из кафе. Дождь все еще продолжал моросить, но после трех порций коньяку Марта его почти не замечала, в груди разлилось приятное тепло.
«Вот так бабы и спиваются», — подумала она.
— Ловко ты его! — радостно усмехнулся Валерьян. — И поделом! Учить надо таких!
— Да, я тоже так думаю!.. Ну, до скорого, Валерьян Адамович!
— Ты как-то уж совсем официально, — скривился он. — Помнишь, как ты меня раньше звала?
— И как я тебя звала?
— Лepa... — Он расплылся в улыбке.
— Ну пока, Лера! — Марта протянула ему руку, и бывший супруг с чувством пожал ее.
— Пока. Буду ждать звонка. Телефон не забыла еще?
— Нет.
Она уже отошла на несколько метров, как вдруг остановилась и окликнула Валерьяна.
— Ты только Юле ничего не говори, хорошо? Я не держу на нее зла,
— Вот это по-нашему! — обрадовался он.
Земская свернула за угол и остановилась. Последние минуты разговора с «благодетелем» она с трудом сдерживалась, чтобы не высказать ему в лицо какую-нибудь гадость.
— Нет, это будет похуже любой тюрьмы, даже похуже камеры пыток, — проговорила она вслух. — Через неделю я его задушу или отравлю, и тогда меня упекут надолго и жизнь на зоне сразу же покажется мне раем!
— Что вы сказали? — остановившись и приложив ладонь к уху, спросила низенькая старушка в старомодной шляпке с розочкой. — Вы мне это говорили?
— Себе, — устало ответила Земская и побрела дальше.
Было без пятнадцати шесть. Интересно, что делается на работе? Разыскивает ли ее Стас?
У метро продавали беляши с мясом, и Марта вдруг ощутила дикий приступ голода. Она купила сразу два и мгновенно их съела. Потом купила еще один.
— Нравится, дамочка?. — обрадовалась торговка.
Земская молча жевала. Беляши были отвратительными: тесто не пропечено, вязнет в зубах, а в мясе много лука и перца, видимо, оно не первой свежести.
— Я их сама стряпаю, так что ешьте, дамочка, не бойтесь, беляши домашние!
«Может, и мне этим заняться?» — неожиданно думала Марта. Когда-то она хорошо готовила, и особенно ей удавались пироги: с рыбой и грибами, рисом и яйцом, с капустой. Даже мать ей завидовала
Земская не стала брать машину, а поехала на метро, как все. Жадно смотрела на людей, радуясь тому, что свободна. Вошла старушка, и Марта уступила место, но тут поднялся молодой парень, лет двадцати и, смущаясь, предложил свое. Все это ее так растрогало, что она была готова расплакаться.
«Наверное, все-таки не в деньгах счастье, — вдруг подумала она. — Ничего этого за деньги не купишь. Можно уметь радоваться невкусному, но горячему беляшу и тому, что можешь уступить старушке место в. метро. И кукситься от икры и осетрины. Та же Юля заложила нас со Стасом потому, что позавидовала. Моль подлая! Да делай ты что-нибудь, предлагай, добивайся! А то ведь ничего не умеет и не хочет ничего уметь, а гонору на миллион! А я еще с ней тетешкалась, холила ее, оберегала. Боже, какая я дура непроходимая!»
За раздумьями она проехала свою остановку, и пришлось возвращаться. Когда Марта вошла в салон, Лешка чуть не бросился ей на шею.
— А мы тут с ума сходим, не знаем, куда вы пропали, — пробормотал он.
— Станислав Эдуардович у себя?
— Нет, он был, но ему позвонили из больницы, привезли похожую на вас, и он помчался... ну, как бы на опознание...
— Придурок!
— Но мы же не знали, где вы! Вы ушли, а куда — не сказали! И что думать?
Марта усмехнулась:
— Юля здесь?
— Нет.
— Куда она, Коль, поехала?
— Сказала, в статистику.
Все ясно. В статистику ездят сдавать баланс, но квартал еще не закончился и ей там делать нечего. Юля залепила им первое, что пришло в голову. Чует кошка, чье мясо съела. Небось побежала к дядюшке, чтобы обо всем разузнать.
«Побаивается она меня, — усмехнулась про себя Земская, — побаивается! Что ж, и поделом!»
Она прошла в кабинет, включила чайник. На столе лежала пицца, коробка конфет, сырокопченая колбаса. Марта разделась, села за свой стол и несколько минут сидела молча, как бы заново привыкая к нему. Закипел чайник. Она налила себе большую чашку,бросилапакетик «Липтона» и дольку лимона.
Из салона доносились голоса ребят, шумно уговаривавших кого-то купить стойку переднего стабилизатора, самую дешевую во всем СНГ.
«Это они ведь для меня стараются, паразиты! Радуются, что я вернулась, — улыбнулась Марта, и слезы подступили к глазам.— Что это я не в меру сентиментальной становлюсь. Видимо, старею!»