Главная партия для третьей скрипки
Шрифт:
Значит, придется за кофе самой идти.
Арина неохотно выползла из постели. Вот еще одна прелесть жизни без мужчин. Спишь в удобной пижаме и не надо спросонья первым делом чистить зубы или хвататься за расческу. И шаркать можно. И спину держать не обязательно.
Открыла дверь комнаты, выкрикнула:
– Ма-ам!
Тихо. Заглянула в ванную – пусто. На кухне тоже никого. И никакого кофе – запах, по-видимому, спросонья померещился. Мама решила начать новую жизнь (иногда на нее находило) и отправилась бегать или
Спит? Да сроду она не вставала позже девяти. Говорила: «Школьная закалка».
– Куда ты делась-то? – произнесла Арина раздраженно.
И решительно распахнула дверь маминой спальни.
Обалдеть! Одеялом до подбородка укуталась и не шевелится! Может, ночью проснулась, читала, а сейчас разоспалась?
Арина собралась тихонько закрыть дверь – пусть спит. Но вдруг увидела: на полу, на боку, валяется граненый стакан. Хотя беспорядков – в любом виде – мама не выносила.
Может, ей плохо?
– Мам! – Дочка решительно подошла к постели.
Лицо спокойное, на губах улыбка. Не похоже, будто что-то болит.
Но все-таки Арина потрясла ее за плечо.
Мама не шевельнулась. Зато глаза вдруг приоткрылись. И уставились на Арину неживой, пустой желтизной.
– Мам! – отчаянно повторила девушка.
Отбросила одеяло. Схватила родную руку. Та была теплой. Но едва дочь ее отпустила – безжизненно упала на кровать.
Арине стало жутко. Не сводя глаз с улыбающегося лица, она приложила ухо к маминой груди.
Сердце не билось.
«Это сон. Я сплю».
Впилась ногтями в ладонь. Больно.
Сначала глупая мысль: «А кто кофе мне сварит?»
Только потом перевернула маму на спину. Начала неумело давить на грудь, делать искусственное дыхание. Никакого толку. Только ребро хрустнуло. И глаза окончательно перестали закрываться.
Тогда Арина расплакалась.
Ревела долго. Жалела маму, жалела себя. Терзалась: почему она вчера ничего не заметила? Почему рано утром не заволновалась, не заглянула к мамочке в спальню?
Но не было никаких предвестников. Мама в честь праздника подкрасилась, уложила волосы. Глаза блестели, голос, как всегда, звучал уверенно, звонко. Немного странно, что вдруг пророчествовать взялась – но под Новый год иногда у самых обычных людей сверхспособности проявляются, Арина в Интернете читала.
Да мама никогда и не болела ничем. В доме даже аппарата для измерения давления не имелось.
Вспомнился дремучий анекдот: «Отчего он умер? – От гриппа. – Ну, это не страшно».
«Надо дяде Феде звонить!»
Арина схватила телефон. Но даже до гудков не дошло – робот сразу заверил, что «абонент недоступен». Да, он ведь сейчас в Лондоне. Московский телефон выключил, наверно.
Девушка изо всех сил стралась не глядеть на мамино заостряющееся лицо. Протянула руку, взяла с тумбочки записную книжку. Где-то должен быть
Но номера не нашла. У мамы вообще не записнушка – скорее, ежедневник. Показания счетчиков. Время работы обувной мастерской. Цитаты. «О бессмертии мечтают миллионы людей – тех самых, которые мучительно думают, чем бы занять себя в дождливый воскресный вечер».
«Мама! Тебе, что ли, просто стало скучно? Надоело со мной?! И поэтому ты ушла?»
Арина снова заревела.
Размазывала по лицу слезы, растравляла рану. Краем сознания думала: «Надо ведь делать что-то?»
Мама настолько отстранила ее от всего бытового, что Арина просто не представляла: куда ей звонить? В «Скорую» – вроде поздно. В похоронную контору? А где взять номер? Или сначала в полицию надо?
Первое января. Два часа дня. Арина робко набрала с городского «02». Долгие гудки. Наконец недовольный женский голос:
– Что у вас случилось?
– У меня мама умерла.
– Каким образом?
Арина опешила:
– Я не знаю.
– Смерть насильственная?
– Господи, нет, конечно. Она просто не проснулась утром!
– Выпивали вчера?
– Ну, немножко. Новый год ведь был.
– Понятно. Высылаю наряд. Но быстро не ждите. Вызовов много.
Однако в дверь позвонили минут через десять.
Арина – заплаканная, взвинченная, напряженная – успела себя накрутить. Ждала: сейчас полицейские станут допрашивать ее. Ловить на слове. Задавать неудобные вопросы. Она ведь пыталась сделать маме искусственное дыхание, изо всех сил давила на грудь, пока внутри что-то не хрустнуло. Вдруг ее сейчас обвинят в маминой смерти? Арестуют, посадят в тюрьму…
«Ты такая тетеха, Арина. Совсем не умеешь за себя постоять».
Мама часто выдавала странные, несовременные словечки.
Арина заранее ссутулила спину и отворила дверь с видом, будто ее сейчас возведут на эшафот.
На пороге стояли двое мужчин в одинаковых черных костюмах. Девушка озадаченно смотрела на грязновато-белые рубашки, траурные галстуки. Следователи вроде и не должны ходить в полицейской форме. Но почему они так странно оделись?
– Где труп? – деловито произнес один из мужчин.
Арина отступила:
– Там. В спальне.
Второй гость приказал:
– А вы со мной на кухню.
Арина покорно поплелась.
Гость сел напротив, извлек толстый блокнот, открыл на чистой странице. Вытащил ручку – черно-красную, словно гроб. Зловеще молвил:
– Ну-с. Начнем.
В этот момент в дверь снова позвонили. Арина подскочила.
– Спокойно! – строго приказал человек в черном. – Я открою сам.
Она покорно осталась на табуретке. Гул недовольных голосов. Человек пять, не меньше. Наконец женский взвизг: