Главная роль 4

Смолин Павел

— Спасибо за испорченный завтрак, — отложив нож и вилку, которыми до этого нацеливалась на бекон, обиженно буркнула Дагмара.

— Я знаю, что вам очень тяжело даются подобные разговоры, мама, — мягко заметил я. — И я очень благодарен вам за то, что вы не избегаете их — для меня очень важно, чтобы вы были на моей стороне не только как любящая мать, но и как Императрица Российской Империи.

«Ласкою надо».

— Какой же ты льстец, — улыбнулась Дагмара, взявшись за столовые приборы снова.

Быстро аппетит вернулся. Да он и не исчезал — привычная мамина манипуляция. Не потому что она хладнокровная НЛПшница, а потому что десятилетиями складывавшиеся привычки и особенности характера изжить очень сложно. Особенно если «изжить» их и не пытаться, как любительница пребывать в зоне комфорта Дагмара.

— С вашего позволения, я пропущу другие гнусные направления деятельности преступных группировок и сфокусируюсь на главном — они несут взятки полицейским и гражданским чиновникам, тем самым подрывая основы основ любого цивилизованного государства. Первая из них — неотвратимость наказания за преступления.

Долгие столетия неотвратимость наказания делегировалась непосредственного Господу, под видом наказания за грехи вечной мукою. К счастью, это в немалой степени работает и в наши дни. Однако этого решительно недостаточно — вот вчера, например, бандит к поэтической кличкой «Ручеёк» прямо мне заявил: да, он знает, что будет за свои выкрутасы гореть в аду, а значит нужно получить как можно больше удовольствия и куражу от жизни земной. Вот он и подкупал исправника, чтобы, значит, ему не мешали. Вот таким мы обязаны показать, что ничего у них не выйдет — на каторге получать удовольствие очень сложно.

Покивав — логично, понятно, поняла — Императрица спросила:

— А вторая «основа»?

— Вторая «основа» — это обеспечение государством монополии на насилие, — ответил я. — Оставим влажные фантазии о сущности человека и государства философам и прочим любителям бредить иллюзиями. Обратившись в прошлое, мы увидим одну простую закономерность — люди резали, грабили и даже поедали друг дружку долгие века. Только крепкая правящая надстройка способно заставить общество жить по закону, воздерживаясь от насилия. Любая структура, которая подрывает вышеназванную монополию, является для нас угрозой номер один. Я не согласен со Львом Николаевичем в том, что добровольный отказ от насилия насилие побеждает. Я — за добро с пудовыми кулаками, ибо только общепризнанная под видом законов угроза применения насилия к тем, кто сам применяет насилие, способна остановить кровавый маховик. Пытки — ужаснейшая вещь, и я испытываю к ним огромное отвращение, но к бандитам человеческое отношение неприменимо — нарушая законы общества, они как бы ставят себя выше общества. Сиречь — расписываются в том, что они не являются людьми. В древние времена таких изгоняли из племени, а в одиночку в те времена выжить было невозможно. Ныне времена другие, и изгонять их приходится в тюрьмы да на каторгу, но суть от этого не меняется — ежели человек не желает жить по-людски, значит и обращаться с ним мы будем не как с человеком. Вчерашние сломанные пальцы, вырванные ногти и прочие вещи, которыми я никоим образом не горжусь, позволили нам за одну ночь ликвидировать три многочисленные и опасные банды, сделав Столицу гораздо безопаснее и подав другим лиходеям сигнал — полиция научилась работать по-новому. Большинство, понятное дело, данный сигнал проигнорирует, однако найдутся и те, кто оценит резко выросшие риски и поступит мудро — попытавшись завязать с преступной деятельностью. Как вариант — залягут на дно и будут стараться привлекать к себе как можно меньше внимания. На долгой дистанции даже последний вариант играет нам на пользу, ибо выльется в миллионы наших подданных, которые всю свою жизнь ни разу не столкнутся с так сказать «изнанкой» общества. Задумаются и взяточники — ежели за «подарочек» от бандита можно загреметь на каторгу, стоит ли связываться? Сюда мы прикрутим пряник — вчера нам повезло обнаружить в бандитских притонах два так называемых «общака» — воровскую казну. Точно посчитать не успели, но там точно не меньше половины миллиона в наших и иностранных деньгах.

Дагмара захлебнулась кофе, закашлялась, и слугам пришлось вытереть забрызганную мордашку Императрицы.

— Сколько? — сдавленно пискнула она.

— Столица! — с улыбкой развел я руками. — Здесь живут самые сливки нашего общества. Здесь крутятся чудовищные капиталы. Эта половина миллиона — капля в море, а значит нам нужно пошире раскинуть наши сети, выловив неправедно нажитое добро и вернув эти деньги в легальный экономический контур Империи. Когда условный крестьянин Иван покупает в купеческой лавке фунт соли, эта сделка идет на пользу не только ему и купцу, но и всей Империи, потому что купец платит налоги. Свободные от уплаты налогов средства тот же купец тратит на свои нужды, и здесь тоже на каждом этапе Империя откусывает свой законный кусочек. А когда бандиты обирают тех же купцов, складывая деньги в кубышку, деньги лежат без всякого толку. Более того — вредят, потому что на каждую закопанную в землю ассигнацию мы вынуждены печатать новую, столь же обеспеченную драгоценными металлами, как и закопанную.

— Я признаю правоту твоих слов, — вздохнула Дагмара. — Но испытываю немалую горечь от того, что мой любимый сын думает подобно купцу-крохобору.

— Это просто аналитическое мышление, — улыбнулся не обидевшийся я. — У любого явления есть причины и следствия. Только освоив умение выявлять как первые, так и вторые, можно стать по-настоящему толковым правителем. Особенно если учесть, насколько огромным и сложным механизмом является наша Империя. Одно необдуманное, резкое движение способно обойтись огромными испытаниями. Я постарался выучить этот урок еще тогда, когда прибыл на Урал и увидел своими глазами, во что вылилось мое вполне позитивное начинание по скорейшему заселению Николаевской губернии.

— Не вини себя, мой добрый мальчик, — умиленно улыбнулась Дагмара.

Мама — это всегда мама.

— Винить не стану, но урок выучил накрепко, — кивнул я.

Мы доели завтрак, и Императрица решила, что теперь, когда аппетит испорчен естественным путем, можно послушать интересного:

— Расскажи мне всю историю целиком.

— С радостью, — улыбнулся я, предложим маме локоть, и мы под ручку направились в гостиную. — Все началось с моего желания посмотреть на нашу столицу…

Рассказ

занял меньше часа. Особенно Дагмару впечатлила история найденного в доме сатаниста мальчика — его выкрали из захолустной деревеньки, чтобы пользовать в качестве слуги — это еще ладно — и товара для содомитов с садистскими наклонностями. Услышав это, Императрица потеряла всякое отвращение к пыткам, ибо такую вот мерзость выкорчевывать нужно любой ценой. На фоне истории пацана (сейчас проходит психотерапию в храме, на поиски его родителей выехал специальный человек, и в будущем жертва похищения выберет свою судьбу сам: вернуться в деревню или пойти учиться туда, куда захочет за казенный счет. От чудовищной травмы это его не спасет, но стирать память я не умею, поэтому хотя бы так) Дагмара нисколько не впечатлилась центнерами морфина непонятного происхождения, кучам награбленных драгоценностей (большая часть вернется владельцам, которые писали заявления в полиции об ограблениях и кражах), десяткам секс-рабынь (хотя казалось бы), тетрадкам со списками подвергавшихся рэкету «коммерсов» и широкой сети коррумпированных младших и средних чинов. Отправленные под суд исправники — это же только вершина айсберга, основу которого составляет несколько десятков городовых, околоточных (тех, кто начал расследование со мной, не тронули, ибо в «бухгалтерской отчетности» бандитов их имен не нашлось). Когда мы по цепочке добрались до первого большой фигуранта — собственно Васьки Кривого — и подвергли его военно-полевому допросу, я осознал масштабы и ценность полученной инфы, и в половину второго ночи по тревоге был поднят кусочек гвардии, перекрывший выезды из города с требованием тщательно проверять документы — излюбленные бандитами поддельные имена Васька нам указал. Ложные задержания, конечно, случались, но небольшие обиды мы как-нибудь переживем.

Другая часть гвардии отправилась патрулировать улицы и обеспечивать нам усиление. На этом же этапе появился поднятый с постели по моему запросу градоправитель, до последней минуты «расследования» усердно имитировавший «и знать не знал» и «ужо мы их быстро к ногтю». Смешно — невозможно, чтобы непосредственный начальник полиции «не знал», но я притворился, что верю, и все такое положение дел устроило.

Когда мы взяли второго главаря с его ближниками, инфа о внеплановой полицейской операции дошла до всех, кому это интересно, и блок-посты на выезде из города собрали неплохой «урожай» в виде пары десятков бандитов среднего ранга и третьего главаря. Этот оказался самым крепким, и свой «общак» выдавать не хотел. Когда у него кончились целые ногти и пальцы, корчащийся от тошноты и моральной усталости я понял, что проиграл, похвалил его за крепость характера и попросил добровольцев из Конвоя продолжить пытать упыря до последнего, оставив им для моральной поддержке батюшку с кадилом.

— В общем, очень тяжелая ночь была, — сделав печальные глаза, грустно подвел я итог.

Как и ожидалось, Императрица проявила сочувствие и принялась меня утешать. Уже совсем ручная!

Глава 6

Сгладив мамины впечатления от завтрака парочкой забавно-трогательных историй из Путешествия, я попросил ее снизойти до разрешения себя сфотографировать для портфолио вчерашнего пострадавшего фотографа. Мама согласилась — дело привычное и необременительное — и отправилась заниматься приятными хлопотами по организации приёма, а я направился в кабинет, откуда, воспользовавшись инфоповодом, дозвонился до министра Дурново, подопнув его с подготовкой проекта реформы полиции. Высокотехнологичный способ работы мне понравился, и дальше я дозвонился до Царского села — узнал, как продвигается обустройство медицинско-педагогического училища и набор студентов на полном «пансионате» из моего кармана и суровой системой ежегодных экзаменов с отчислением после «завала» единственной пересдачи. «Вечных» студентов мне там не нужно — мне нужны врачи и учителя.

В училище имеется прорубленное мною окно в эмансипацию: сто пятьдесят мест для медсестер и пятьдесят для настоящих дам-акушерок. Это общественному мнению принять будет легче всего. Через пару лет попробуем начать учить самых толковых студенток на фельдшеров, но пока, увы, и половины первого набора не набралось — кого-то учиться не пустили старомодные родители, а кто-то не захотел и сам, отдав предпочтение традиционным профессиям вроде домашней учительницы или домохозяйки.

Зато мальчишки валят валом! Основная масса — дети столичных и окрестных рабочих и крестьян, которым повезло получить начальное образование и — желательно — хоть какие-то навыки, подтвержденные рекомендательным письмом. С последним «медикам» сложнее — нагрузка на уездных докторов в силу дефицита такая, что им маленького и бестолкового «ассистента» воспитывать физически не хватает времени и сил. Зато от учителей отбоя нет — группами по десять-пятнадцать ребят порой прибывают, потому что сердобольный педагог очень хотел дать им путевки в жизнь. Ни в коем случае не осуждаю и сам бы на их месте так делал.

Экзаменационная комиссия работает весь световой день, посменно, всего — двести человек, большая часть которых вызвались добровольцами, из любви к Империи, и мне это очень приятно. Остальных — заслуженных, главами комиссий восседать — лично пригласила мама, так что им тоже пришлось работать бесплатно и с усердием. На данный момент приемные экзамены сдали 1536 ребят. В очереди — две с половиной тысячи. Все централизованно питаются и живут в «первой очереди» бараков-общежитий. Да, ребятам было бы очень интересно жить прямо во дворце, но тут пришлось послушаться Дагмару. До начала занятий — три недели, и можно рассчитывать на пять с лишним тысяч студентов первого потока. Преподавательский состав активно формируется, и желающих поработать много: этому способствует заоблачный престиж училища (Царское село! Александровский дворец! Личное училище русского цесаревича!) и хорошее жалование.