Главная роль
Шрифт:
— Стеф, — шепотом проорала она ей в лицо, — возьми себя в руки, тут полно людей.
Человек пять на них уже косились, из гримерки выглянул любопытный глаз Бетти, все шептались и отводили глаза.
— Эй, что там такое? — требовательно рыкнула Мелани, расчищая себе дорогу папкой, — дайте пройти. Росс, — режиссерша посмотрела на нее и замолчала, на ее лице отразилось легкое беспокойство и она перевела взгляд на Мари: — Что с ней?
— У нее голова закружилась, — быстро ответила рыжая. — С ней такое уже было, но в этот раз, что-то… сильнее. Может, ей в больницу съездить? Я бы с ней поехала, если можно, все
Мелани еще раз посмотрела на Стеф, хмуро поджала губы и буркнула:
— Езжайте. Я договорюсь за Алекса.
— Спасибо, — кивнула Мари и попыталась поднять Стефани со стула, шепотом уговаривая: — Ну давай, ну Стеф.
Стефани с трудом встала на ноги, Мари обхватила ее за талию и поволокла к парковке, сбивчиво приговаривая, что еще ничего не ясно и что так бывает и по другим причинам.
"Да конечно, если бы."
У нее в голове продолжали метаться факты, группируясь в очень неприятные цепочки: тошнота, слабость, сонливость, перепады настроения…
"Господи, что делать?"
Алекс прибежал на парковку практически одновременно с ними, смерил Стеф взглядом и присвистнул:
— Нифига себе. Чего это ее так?
Мари нервно поморщилась и бросила:
— Езжай молча, а?
Алекс неодобрительно фыркнул, но промолчал. Мари села с ней на заднее сиденье и всю дорогу до больницы шепотом уговаривала не делать поспешных выводов.
Когда они приехали, рыжий генерал скомандовал водителю оставаться в машине, а Стефани — сидеть на стульчике, сама Мари что-то сказала на ушко женщине на ресепшене и через пять минут врач принял Стефани без очереди.
А еще через двадцать она вышла из кабинета на подкашивающихся ногах и с дебильной улыбкой, плюхнулась на стул рядом с Мари, покачав головой в ответ на ее требовательно вопрошающий взгляд:
— Все нормально.
— Я же говорила, — подружка порывисто обняла ее и Стеф разревелась в три ручья, только теперь от облегчения. За последние полтора часа она столько всего пережила, что это время казалось вечностью. Она так устала, как будто проплыла тридцать километров и теперь лежит на песке без мыслей, в изнеможении не способная даже радоваться тому, что все в порядке и все закончилось.
Мари опять дотащила ее до машины и ограничилась многозначительной гримасой в ответ на вопросительный взгляд Алекса. Они ехали в школу в полном молчании, Стефани смотрела в окно невидящим взглядом, когда у нее зазвонил телефон. На экране светилось "суперДэн" и она заранее поморщилась, представляя, сколько хорошего он ей сейчас скажет о ее режиме питания и сна.
— Да?
— Стефани, слушай, можешь говорить?
— Да, — обреченно вздохнула она.
— Какого цвета фуксия?
— Что? — зажмурилась Стеф, чувствуя, как в груди зарождается нездоровый смех.
— Фуксия, — нервно прорычал тренер. — Я знаю, что это гребаный цветок, я уже искал в интернете, только там он везде разного цвета. Женщины, блин, как так можно? Понапридумывали себе цветов… Сделали бы уже конкретную таблицу оттенков, что ли. Объясни мне, горилле, какого цвета фуксия?
Стефани зажимала рот, сдерживая смех, глубоко вдохнула и постаралась ответить спокойно:
— Розовато-красного. Ну или красновато-розового. Как пионы.
Тренер обреченно застонал:
— Хватит. Я видел пионы, они
— А зачем она тебе сдалась? — сквозь смех спросила Стеф, Дэн вздохнул:
— Я гантели выбираю.
— У тебя железа в зале мало? — прыснула Стеф.
— Смейся-смейся, — пробурчал он, — я тут уже и смеялся, и плакал, и что хочешь делал. Нигде нет гантелей цвета фуксии.
— Нафига? — уже догадываясь об ответе, спросила Стеф.
— А как ты думаешь? — съязвил Дэн. — Бетти изъявила желание у меня потренироваться, но только если я ей предоставлю… твою мать, женские снаряды. Это ты ей наплела про штангу с цветочком? — Стефани сползла под сидение, икая от смеха, но стараясь делать это тихо. — Ржешь, да? Смешно тебе… Я тебя посажу на диету из гречки, курицы и капусты, пять раз в день, будешь знать, — Стефани продолжала всхлипывать от смеха, он медленно вздохнул и буркнул: — Хватит, а? Я тут чокнусь скоро. Она сказала, что ее любимый цвет, мать ее, фуксия. А маленькие гантели везде какие-то детские, красные-желтые-зеленые. Что мне делать, а, женщина? Включи свою женскую логику, должен же быть у вас какой-то коллективный разум, позволяющий понимать друг друга.
— Бери белые, — с трудом перестав смеяться, сказала Стеф.
— Белые? Почему?
— Может, она и любит фуксию, но телефон, кошелек, почти все часы, зеркала и косметички у нее белые.
— Ага, — задумчиво протянул Дэн, — и ноут белый.
— Вот, — кивнула Стеф. — Купи белые и принеси мне, я тебе на них цветочек сама нарисую. Будет стильно и красиво.
— А ты умеешь? — усомнился он, Стеф кивнула:
— Я ходила в художественный кружок, могу награды показать.
— Круто, — выдохнул тренер. — Значит, белые?
— Ага.
— Спасибо, — вздохнул с облегчением Дэн, как будто с трудом верил, что его проблема решена. — Ну давай тогда, я позвоню вечером.
Стефани положила трубку, посмотрела на Мари, в глазах которой были вопросительные знаки огромных размеров, и опять истерически рассмеялась.
До вечера они снимались с Эшли, атмосфера была напряженной, потому что эта серия должна стать началом конца — предпоследняя, почти такая же важная, как последняя. Их герои заканчивали школу, готовились к выпускному концерту, выясняли отношения уже окончательно, строили планы на будущее. Кейт рыдала на груди своей верной подруги Бренды, которая была почти единственной, кто не поверил сплетням и продолжал ее поддерживать. У Мари все было проще, потому что ее героиня еще школу не заканчивала и на концерте не выступала, а только вертелась вокруг и лезла во все дыры.
На ужине Стефани пыталась найти взглядом Стивена, но не нашла, зато заметила, как странно на нее смотрит Крис…
"Уже все донесли, как обычно. Половину сочинили, остальное преувеличили, так что вся школа теперь знает что-то вроде того, что я упала в обморок, мне вызвали пять машин скорой помощи, а потом сделали операцию и вернули назад. Гребаные сплетни."
За столиком было как-то подозрительно тихо, когда Стефани это заметила, то сразу поняла и кое-что еще — голубки поссорились. Алекс сидел с хмурым видом, а Мари делала вид, что ничего не произошло и что слева от нее никто не сидит. Алекс доел первым и молча ушел, Мари показала язык его спине и скривилась, шепотом объяснив Стеф: