Главнокомандующий
Шрифт:
Он счел мои обвинения справедливыми, и обещал впредь так больше не делать.
Я его извинения принял, но вину не простил, и отправил отрабатывать свой грех на камбуз, а сам пошел к Полуэкту.
А вот этот был паинькой. Он до сих пор лежал, пристегнувшись к противоперегрузочному креслу. Я отстегнул его, спросил нет ли жалоб и пожеланий, и не слушая ни тех ни других - сурово напомнил, что во время полета запрещено снимать скафандр.
Он робко попробовал вякнуть по этому поводу, но я порекомендовал ему сначала самостоятельно поискать в Сети симптомы лучевой болезни, или фотографии трупов людей скончавшихся от этого заболевания, прежде чем начинать очередную кампанию за свободу самовыражения.
Я
Он вообще как-то присмирел, если не сказать стух! И голос стал тише, и интонации не столь выразительны. И даже осанка, не такой прямой и надменной как раньше, (хотя может, так казалось из-за скафандра?). А главное - из глаз исчез этот блеск победителя и вершителя судеб.
Видимо, сия метаморфоза случилась с ним в результате разговора с дядей Пантелеймоном, или из-за новой прически, а может - непривычного окружения. Первый полет на Курьере, всегда действует на новичков угнетающе. Тут тебе и неприятная вибрация, и тяжесть скафандра, и понимание того, что в сотне метров от тебя находится взбесившийся суперреактор, которого лишь точная автоматика удерживает на грани взрыва. Взрыва, способного разнести вдребезги нашу старушку Луну.
Но присмиревший Полуэкт нравился мне куда больше, чем прежний - самодовольный и всюду сующий свой нос. Так что я не стал выяснять причины его депрессии, и уж тем более - пытаться лечить ее, а просто пригласил на камбуз, пообедать.
Вообще-то, на Курьерах камбуза нет.
Камбузом на Курьерах, называли аварийную палубу, на которой было достаточно места, чтобы разместить там всех пассажиров корабля, и попасть на которую, можно из любой каюты.
Секрет был в том, что аварийная палуба, при случае, могла отделиться от корабля, становясь аварийной капсулой. А следовательно, именно на ней хранились все запасы продуктов, имелись жилые модули, и стояли регенерационные установки.
Немного технических деталей; - двигатель Аль Хусейна не толкает корабль сквозь пространство. Он проносится через него сам, и захватывает вместе с собой все предметы в радиусе 151,4 метра. И потому, любой космический корабль, имеет форму шара, как наиболее оптимальную.
На Курьерах, в центре, естественно находился двигатель Аль Хусейна, вокруг него - запасы топлива, в самом низу этого шара стояли фотонные и планетарные двигатели.
Над центром, располагался толстый изолирующий слой, потом небольшой грузовой трюм, а на самом верху, - жилой отсек. Над жилым отсеком - находилась спасательная палуба, которая, в случае если автоматика не справится с разбушевавшимся суперреактором - отстреливалась в космос вместе с теми пассажирами, что успели на нее подняться. А подняться на нее, можно было из любого жилого помещения корабля, включая коридоры и гальюн. И потому - спасательная палуба была самым просторным помещением Курьера. А поскольку и запасы харчей, тоже находились на ней, по традиции, она становилась и общей столовой, и кают-компанией, и спортзалом.
Когда я показал Полкэкту, как подняться на Камбуз из своей каюты - Сидор уже успел приготовить обед. Да и как было не успеть, если питаться в скафандре высшей защиты можно только спецканцентратами - тюбики которых, вставлялись в специальные держатели скафандра. Во время транспортировки от держателя до мундштука, ("соски",
Я начал было вставлять тюбик в держатель скафандра, как вдруг понял, что нам тут резко не хватает женского общества.
– Сидор, а ты объяснил девушкам, как подняться на Камбуз?
– спросил я своего не в меру прыткого родственника.
– Э-э-э, как то не успел...
– сказал он, виновато отводя глаза.
В отместку за то, что на Байконуре-107 он взял сторону гражданских, я отчитал его при Полуэкте, причем не слишком сдерживаясь при выборе слов. (Хотя строго говоря, всех этих слов, заслуживал именно я, ибо обязанность объяснить пассажирам, ЧТО ТАКОЕ КАМБУЗ, лежала на мне). Он не стал возражать, хотя и мог бы, и вызвался пойти к девушкам и все им подробно объяснить. Но я, (поскольку это была моя обязанность), сделал вид будто больше не доверяю ему, и объявил что сделаю все сам. (Да, вот такой я мстительный гад).
Естественно, я никуда не пошел. Зачем?
– Если в наших скафандрах имеются модули связи? Так что я связался с девушками, не меняя своей величественной позы, и быстренько объяснил им как пользоваться скоростным лифтом. Они появились через пару минут. Причем первой была Светозара. Еще пару минут, я потратил на то, что бы объяснить всем присутствующим как есть в скафандре, и провел краткий обзор маркировки тюбиков с едой. И мы приступили к трапезе.
Как это обычно и бывает, первая трапеза в скафандре, проходит в напряженной деловой обстановке. Конечно, в том что бы чуть сжать зубами "соску", и получить порцию еды, нет ничего сложного. Но это только на первый взгляд, а обычно, первые пару раз это не обходится без неприятностей. То слишком сжатые зубы пережимают "соску", закрывая доступ содержимого тюбика. То не удается вовремя остановиться и рот оказывается забит теплой и вкусной массой. То с непривычки, масса попадает "не в то" горло, а то новичок, запутавшись в сенсорной клавиатуре скафандра, начинает включать разные, совсем не связанные с едой функции. Так что пока мои гости пыхтели, сосредоточенно пытаясь пообедать, я хранил молчание. Но как только по вздохам облегчения, и удовлетворенным лицам я понял, что они справились с этим нелегким делом - я счел себя обязанным завести светскую беседу.
Первым делом я прочитала кратенькую лекцию о Курьере, подробно рассказав обо всех деталях, о которых они, как пассажиры данного корабля, обязаны были знать. Касалось это в основном техники безопасности, (не трогайте никаких вещей, о предназначении которых не имеете стопроцентно точной информации). И об их действиях, в случае аварийного сигнала - (бегите к ближайшему лифту, и поднимайтесь на Камбуз).
Во второй части своей познавательной лекции, я коснулся вещей непосредственно касающихся нашей группы.
– Нас слишком много!
– провозгласил я с максимальной патетикой.
– Данный корабль, рассчитан на трех человек, а нас пятеро. Потому, во-первых, спать будем посменно. А во...
– Но послушай Коля, - беспардонно перебила меня Фарида.
– На космодроме этот корабль показался мне просто огромным, почему же тут есть место только для троих?
– Но ведь я уже говорил об этом, - с досадой ответил ей я.
– Этот корабль, комбинация из двигателя Аль Хусейна, взбесившегося суперреактора, и огромных запасов топлива. Чтобы вам было понятно, за один этот полет, мы сожжем столько селенского угля, сколько тратят все корабли Человеческой Общности за пять-шесть дней! А еще, почти треть пространства корабля, занято защитной переборкой, которая теоретически защищает нас от радиации...