Главные вопросы жизни. Универсальные правила
Шрифт:
При этом нам ведь с вами абсолютно очевидно, что на самом деле количество людей, готовых с замиранием сердца выслушать ночные откровения Земфиры, измеряется если не сотнями тысяч, то, по крайней мере, десятками тысяч! И все они с огромным удовольствием сидели бы ночи напролет и выслушивали ее горести, поддерживали, говорили, что она лучшая, а все, кто ее подвел, – враги народа и вздернуть их надо вверх ногами. Но она говорит: «Нет, некому мне позвонить». Почему так? Потому что ей не нужно, чтобы ее просто выслушали! Ей нужно, чтобы ее выслушал кто-то конкретный… Человек, к которому она – Земфира – испытывала бы определенные чувства. Иными словами, речь идет не о том, что соответствующих людей в ее окружении
Ну или так еще можно сказать. Нашей условной, конечно, Земфире важно, чтобы ее не просто выслушали, а как-то по-особому выслушали. И чтобы это был какой-то особенный человек, который будет ее слушать и что-то ей говорить. То есть, иными словами, речь идет не об одиночестве, а о запросе к людям, с которыми она, собственно говоря, хочет или не хочет вступать в соответствующее взаимодействие. И у нее такого человека нет. Но правильнее было бы сказать – ее внутреннее состояние не позволяет такому человеку появиться. Да, она хочет, чтобы он появился, но она сама не готова чувствовать этого человека так, как чувствуют подлинного своего собеседника. Она будет подсознательно требовать от него быть каким-то, каким он не является. То есть она представляет себе некий идеализированный образ, к которому она будет испытывать некие, опять же идеализированные, чувства.
Надеюсь, вы понимаете, что я говорю сейчас именно о простых людях, а пример с Земфирой привожу просто для наглядности – даже такой востребованный человек мучается одиночеством. Представьте себе: она приходит в какой-нибудь клуб или еще куда-нибудь и по громкой связи сообщает, что ей тоскливо и она хочет с кем-нибудь поболтать по душам. У нее же очередь выстроится в три ряда! У нее выбор будет огромный! Кого хочешь – оприходуй и разговаривай хоть до потери сознания! Но не в этом же дело. Не в «одиночестве», а во внутреннем состоянии – во внутренней, то есть нашей собственной, готовности, или неготовности, к этому разговору.
То есть речь идет о наших внутренних проблемах, а не о том, что пустота вокруг. Когда же мы произносим слово «одиночество», то сразу возникает ложное ощущение, что, мол, в этом «моем одиночестве» виноваты – они, окружающие, которые меня бросили, оставили, предали и так далее и тому подобное. Потому что мне НЕКОМУ позвонить. Пребывая в этом не явном, но вполне очевидном состоянии обвинителя окружающих, я как бы снимаю, слагаю с себя всякую ответственность за тот дискомфорт, который я испытываю.
По сути же речь идет о каких-то моих особенных требованиях к этому миру, к этим людям. Я не говорю, что человек не вправе иметь вот такое, особое ощущение от своего бытия и своих отношений с другими людьми. Но я говорю о том, что надо сначала очень четко определить корень проблемы, первопричину, источник этих тягостных для себя ощущений.
Так почему же все это происходит? Почему мы никак не можем найти родную душу? Для того чтобы ответить на этот вопрос, необходимо немножко теории – теории личности [1] .
1
Под понятием «личности» здесь понимается результат социализации ребенка в том или ином обществе, а подробно эта теория изложена в книгах «Философия психологии (новая методология)», «Теория личности (психология и психотерапия)», «Индивидуальные отношения (теория и практика эмпатии)», которые я написал в соавторстве с доктором медицинских наук, профессором А. Н. Алехиным.
Теория личности
Вот представьте, что вы встречаетесь, например, со своей мамой. Вам нужно что-то делать для того, чтобы чувствовать себя в отношениях с ней сыном или дочерью? Нет. При этом вы ведете себя с ней каким-то определенным образом – так, как вы привыкли себя с ней вести. Вам нужно что-то специально для этого делать, как-то перестраиваться определенным образом, настраиваться? Нет, это происходит само собой. А когда вы встречаетесь с кем-нибудь из своих сотрудников или с вышестоящим начальником, авторитетным человеком, вы же ведете себя не так, как со своей мамой, правда? И не так, как с человеком, у которого вы спрашиваете на улице: «Который час?» или «Как пройти в библиотеку?».
То есть всякий раз, в зависимости от того, в какой ситуации вы находитесь, вы автоматически превращаетесь в какого-то другого человека. Вы превращаетесь в «сына» (или «дочь») в отношениях с мамой, в «прохожего» в общении с другим прохожим, в «начальника» в отношениях с подчиненным. Вы превращаетесь в «ученика», общаясь с корифеем от науки, в отношениях с детьми мы все автоматически становимся «родителями», в отношениях с представителями противоположного пола – в «представителей противоположного пола» (своего собственного) и так далее. И все это нескончаемая череда, масса, можно сказать, – неисчислимое количество ВАС.
И вот эту череду наших ролей, которые мы играем неосознанно, и не играем даже, а прямо ощущаем себя в них, можно назвать я-отождествленными ролями (мы тождественны этим ролям). Вы отождествлены с ролью сына (дочери), мужа (жены), сотрудника, любой другой. Нигде нет наигрыша, нигде нет ощущения, что такой я – это не я, и я только «притворяюсь» сыном (или дочерью) для своих родителей, учеником для своих учителей, прохожим для прохожих. Нет, это все – вы. Или все же где-то вы – это не вы? Нет, вы в данном случае – везде вы! Самоощущение себя в этих ролях для нас естественно и органично.
Но теперь встает вопрос, а где вы – к сожалению, не знаю, как вас зовут, но обратился бы по имени, – настоящий?! В какой из этих своих я-отождествленных ролей человек является настоящим? В роли ребенка, родителя, воспитуемого, воспитателя, учителя, ученика, товарища, сотрудника, подчиненного или начальника транспортного цеха? В какой?..
Нет, на самом деле ни в одной из этих ролей мы не являемся настоящими. Мы, конечно, во всех этих случаях являемся собой, но только частью себя, а поскольку часть не есть целое – мы, оказываясь в этих отношениях, пусть даже и очень теплых, доверительных, чувствуем, что мы не до конца востребованы, не восприняты во всей своей полноте.
И это происходит при любой формализации отношений! Допустим, юноша и девушка влюбляются друг в друга. Но они же сразу вольно или невольно начинают играть! Прямо-таки целая пьеса в голове раскручивается! Там вся великая русская литература XIX века встает, понимаете, и раскланивается. Там грезится все на свете! Мужчина «фильтрует» свой… речевой поток. Девушка думает, что бы ей такое сделать и как – как голову повернуть, ножку поставить или улыбнуться, чтобы он – возлюбленный – это заметил и восторгся ею. Восторгся и наконец-то уже к ней проникся. И вот она эту юбочку надевает уже второй час, прикладывает и прикидывает – достаточно ли она привлекательна в ней будет, покорит ли его и вызовет ли в нем желаемые чувства. Можно ли назвать ее в такой ситуации настоящей? Да, она руководствуется настоящими чувствами, но при этом не является самой собой, а пытается быть какой-то. Любые наши отношения с другими автоматически превращаются в какую-то часть нас. И мы уже не можем это контролировать, мы ничего не можем с этим сделать.