Главный день
Шрифт:
А к концу третьей недели все решилось. Двадцать девятого декабря (вот чуял я, что Новый год по-человечески точно не встречу) в станицу приехал отсутствовавший несколько дней Мухин. Приехал не один. Вместе с ним из белой «Нивы» появились еще двое. Первый — мужик лет пятидесяти, с широким, словно вырубленным из куска темного дерева лицом и каким-то квадратным телосложением. Второй — парень где-то моего возраста и моей комплекции. Морда тоже самая обыкновенная. Из особых примет можно отметить только набитые костяшки на кулаках и своеобразную пластику движений. Угу, по ходу — рукопашник…
В общем,
— Фули вылупился? Думал, лапшу мне на уши повесил, она и прокатит? Зря думал! А теперь, вот, по твою душу люди из Третьего управления прибыли. Что это значит, сам понимаешь…
У меня от этих слов внутри все оборвалось. Во, блин, засада! Не поверили. Но в чем именно был прокол? Хотя что за женские вопросы? У меня вся «легенда» из таких вот проколов и допущений состоит. Черт, неужели придется всё выкладывать? Нет, по-любому сразу колоться не буду, погляжу, что же мне предъявят. Придя к этому решению и стараясь не показывать волнения, я удивленно поднял брови:
— Валер, ты чего? Какая лапша? И чем так страшно это Третье управление? Ты уж объясни, а то я с «незалэжной» недавно приехал и здешних приколов еще не знаю.
Вместо Мухина ответил сидящий рядом с ним мужик. Кривя рот в презрительной усмешке, он бросил:
— Что, в Бюро неожиданно забыли про «тройку»? Брось, паря, не нужно строить из себя полного идиота! Да и играешь ты плохо. Глазки-то, вон, как забегали… А вообще, пойми две вещи. Первая — я человек слова. А вторая — в говне брода нет! Так что, сука, я тебе слово офицера даю: если сам все расскажешь, то сдохнешь быстро и без мучений. Нет — пуля избавлением покажется!
Ни фига себе подходы! И морда у пожилого такая… Как бы сказать… В общем — зверская. Явно не шутит. Будь я действительно из БОГС, уже испугался бы. Но я не из этой организации, и в кармане у меня шикарный козырь заныкан. Так что до пули дело точно не дойдет. Вот только козырь этот ох как не хочется раскрывать. Ладно, буду держаться до тех пор, пока всерьез шматовать не начнут. А пока словами пугают, постараюсь отмазываться до последнего.
Цыкнув зубом и мрачно глядя в глаза собеседнику, я спросил:
— Мужик, а ты ничего не попутал? Прежде чем наезжать, объясни проблему. А то вообще охамели, мля! Я их людям помог, крутился, как последняя проститутка, с полицией сцепился, на бабки попал, а они меня пулей отблагодарить хотят!
Потом на секунду замолк, подумал и с чувством добавил:
— Козлы!
После чего слетел с табуретки от мощной затрещины, которую мне влепил стоящий за спиной парень. С переполоху вскочил, бросился было на него, но был остановлен глядящей в переносицу здоровенной дырой ствола. А эта падла, не опуская пистолета, рявкнул:
— На колени! Руки — за спину! Быстро!
Потом, ловко надев на меня наручники, вновь усадил на табурет и допрос продолжился. На этот раз, для разнообразия, заговорил Мухин:
— Ты не дергайся, а начинай рассказывать. Меньше мучиться будешь.
Хотел было ответить им в стиле товарища Сухова, что желательно, конечно бы, помучиться, но сказал другое:
— Чего рассказывать? Сказку или стишок? Вы что, совсем сбрендили? Валер, вообще-то не я к вам пришел, это вы меня из дома забрали. Я и поехал сдуру. Думал, вы люди нормальные, поможете, раз такое дело… Знать бы, что вы такие уроды…
Бац! На этот раз была не затрещина, а подзатыльник, от которого я заткнулся, возмущенно засопев. А Мухин пояснил свою позицию:
— Слушай, Сергей, или как там тебя, ты нас за идиотов не держи. Сам прикинь вероятность того, что вы с дружком чисто случайно ночью столкнетесь с нашей группой. И тут же, не сходя с места, предложите им свою помощь. Но для начала разоружите. И кого разоружите? Людей, готовых к боестолкновению! Или ты хочешь сказать, что в украинской армии контрактников дрессируют на уровне штатовской «Дельты»?
Не выдержав, я перебил чекиста:
— Вы бы лучше своих бойцов нормально готовили, чтобы им обычные люди не казались Рэмбами! Я-то здесь при чем, если у вас элементарная база хромает?
Валерка, не обращая внимания на мои слова, продолжил:
— А после вашего расставания выясняется, что коломенское подполье, откуда, кстати, и была эта группа, полностью разгромлено.
Вздохнув, ответил:
— Угу… и часовню тоже я…
Здоровяк хлопнул рукой по столу:
— Ты мне тут фаберже не крути, а отвечай, что по этому поводу можешь сказать? Или нужно, чтобы Васька память освежил?
Покосившись на стоящего за спиной Ваську, бодро ответил:
— По этому поводу могу сказать… идите вы в задницу с такими вопросами! — А после устало произнес: — Блин, я вообще никак не врублюсь, что вы мне пытаетесь пришить? То, что я на БОГС работаю? С каких таких херов? С тех, что мы действительно случайно встретились с вашими людьми и помогли им? Ладно, допустим. Допустим, что мы с Лешкой из БОГС и вдвоем сидели там в засаде. А потом коварно вывезли разбившихся колхозников в другой район и передали их подпольщикам. После чего — уехали. Но откуда бы мы знали, что они опять к нам припрутся? Из Коломны в Воронеж?! Да и все дальнейшие наши действия тоже очень странны для сотрудников БОГСа. Когда Толян с Настей у нас появились, то сразу объяснили, что сделали это от безвыходности, так как у них нет никакой связи со своими. Зачем было в этом случае ребят куда-то везти? Ведь они, считай — отрезанный ломоть, и им прямая дорога в допросную камеру. Логики не вижу…
Я в самом деле не мог понять, что эти гаврики мне пытаются инкриминировать? Ведь опасался совершенно другого. Боялся, что довольно хлипкая «легенда» не выдержит тщательной проверки. А вдруг хоть часть калининградских архивов была вывезена и колхозники к ней имеют доступ? А вдруг у чекистов есть близкие знакомые в кадровом отделе украинской армии, которые готовы им помочь? А вдруг они так наедут на подпольного доктора, что он расколется? Вот три основных момента, на которых можно провалиться. Но про них никто не говорит, а на меня пытаются повесить какую-то откровенную лажу. И я никак не врублюсь, зачем им это надо?