Главный шлюз
Шрифт:
– Но, сэр, полная у нас только одна.
– Да, одна. Значит, вторую сформируем во временном составе из двух других. Слишком уж объект непростой, я даже думаю…
– Запросить поддержку с воздуха?
– Да, это возможно.
– Картер, что вы скажете? – обратился начштаба к руководителю технической разведки.
– Одну минуту, сэр, у меня имеется послойный план их укреплений…
С этими словами разведчик запустил пультом динамическую карту, и проекции с трех экранов выстроили посреди комнаты медленно вращающуюся голограмму. Она была очень подробна,
Это были две подземные крепости, соединенные несколькими галереями и, судя по соответствующим указателям, допускавшие проход не только личного состава, но и транспортных средств – легковых автомобилей, развозных грузовичков. В некоторых случаях, с чем полковник и его бойцы уже встречались, из крепостей появлялись даже пехотинцы в сверхтяжелой оснастке, весившей несколько сотен килограмм и имевшей собственный двигатель, и боевые роботы.
Эти сверхтяжелые бронескафандры являлись изобретением ящеров. Несмотря на то что подобные системы имелись в структурах космической разведки, только у каменных ящеров скафандры приобрели широкое применение и имели множество разнообразных функций. От штурмовых и десантных до оборонительных и эвакуационных, имевших транспортные капсулы для перевозки грузов или раненых.
При этом в космосе работали модели с собственными ракетными инициаторами, позволявшими маневрировать по орбитам от станции к станции.
Очевидным плюсом этих изделий по сравнению с пилотируемым роботами была их дешевизна из-за упрощенной схемы управления.
В пилотируемых роботах использовалась сложная система аналогов для передачи управляющей информации на исполнительные механизмы, а в тяжелых скафандрах система динамических доводчиков лишь усиливала совершаемое пилотом движения.
И никаких аналогов, перекодировок, переводов на машинные и кинематические языки.
– Сэр, а может, стоит принять программу дополнительного набора? – спросил начштаба, хотя знал, что полковник не терпит подобных разговоров.
– Я уже думал об этом, но для этого мы должны написать подробную нейропрограмму для каждой штатной ниши. Гоберли, канзасы, варварические группы с совершенно особой системой обменных процессов… На данный момент мы таким научным потенциалом не обладаем и вряд ли когда-нибудь поднимемся на подобную вершину. Такие подвиги по силам ИСБ и им подобным гигантам. Мы же едва тянем нашу геолабораторию, при том что она нам досталась практически даром вместе с территорией под базу. Так что наше дело – работать на своем узком участке. Дайте мне авиационные коридоры с наложением на гражданские структуры.
Схематическая голограмма исчезла, ей на смену пришла увеличенная карта города с подлетными рукавами и секторами реакции пилота для запуска ракет.
Главным было не нанести вред гражданским объектам, при том что подземные магистрали ящеров выходили за пределы легальной территории и находились в опасной близости с соседними зданиями.
– Что у нас с агентурой? – спросил полковник, продолжая изучать все новые слои схем предполагаемой атаки.
– Есть два ценных сообщения, сэр, – шагнув вперед, доложил начальник агентурной разведки.
– Слушаю.
– Две недели назад были переведены деньги в уплату поставок азотных суггестаторов.
– Это те, которые…
– Да, сэр, главный компонент, из которого они синтезируют переходные белки для адаптации в условиях атмосферных планет.
– Насколько велики поставки?
– Двадцать тонн.
– На что этого хватит?
– Этого хватит, чтобы за полгода вытянуть поставленные сюда мембранные заготовки до уровня реальных бойцов в количестве пятисот особей.
– Это же целый полк.
– Так точно, сэр. Также источник сообщил, что оплачено четыре комплекта лабораторного оборудования, пригодного для синтеза белка.
– И что, лаборатории находятся в этом комплексе?
– К сожалению, мы это можем только предполагать.
– А этот ваш источник, он не может уточнить?
– К сожалению, он для нас потерян.
– Зачищен?
– Так точно. К сожалению, наши источники по этому направлению работают недолго.
Полковник кивнул. Тут была особая специфика. У ящеров, начинавших работать против своих, менялась биохимия, и их быстро обнаруживала собственная служба безопасности.
Над этой проблемой работали ведомственные ученые, пытаясь разработать стабилизаторы, которые бы позволяли держать биохимию предателей в норме. Однако пока положительные результаты оставались в далекой перспективе, поскольку данное направление считалось не основным.
– Ладно, продолжаем планирование с теми средствами, что у нас имеются, – подвел итог полковник. – Что у нас со смежниками?
– Со смежниками порядок, дадут пару бортов. А если надо, то и больше, – ответил начштаба.
– Больше не надо, у нас же пригород, а не пустыня Хабиб. Какие борта дадут?
– Пээсы.
– А лимарды?
– Они говорят, нам пээсов хватит. Все новые машины у них задействованы в собственном графике.
27
Брейн стоял перед сотрудником кадрового отдела – немолодым канзасом, а тот медленно перелистывал страницы его досье, подтверждая мифы всех военных о том, что кадровики – самые медлительные и вредные.
– Поправьте меня, если я ошибусь, господин э-э… Лукас?
– Вообще-то Брейн. Томас Брейн. Винсент Лукас – это мое транзитное имя.
– Транзитное имя?! – переспросил кадровик и посмотрел на Брейна с таким видом, будто тот произнес какое-то ругательство.
Брейн промолчал. Вопрос кадровика показался ему риторическим.
Кадровик оценил молчание Брейна и, вздохнув, взялся за составление требования на снабжение.
Времени на это ушло немного, военный чиновник пользовался стандартными электронными формами. Однако после заполнения форма была отправлена на сервер, а тому и без того хватало работы, и какой-то рядовой документишка от бумагомарак был поставлен на обработку в самый конец очереди.