Главный соперник Наполеона. Великий генерал Моро
Шрифт:
Между тем Моро продолжает участвовать в парадах, смотрах, военных советах. Его видят неразлучно с царем. Александр расспрашивает его, советуется, консультируется с ним, пытается примирить его с главнокомандующим, планы и приказы которого Моро не всегда одобряет.
На самом деле Моро хотел, чтобы союзными армиями командовал Александр, а он, Моро, был бы начальником его генерального штаба. До Дрезденского сражения этот вопрос так и остался открытым.
«Симптоматично, — пишет Н.А.Троицкий, — что в один день с Моро приехал в Прагу и генерал Жомини, бывший начальник штаба у маршала Нея, уже тогда авторитетный
«Мы, русские, несказанно ему обрадовались, — вспоминал А.И. Михайловский-Данилевский, — ибо все, от государя до последнего офицера, почитали его своим учителем».
Дэвид Чандлер, известный английский военный историк, вспоминал, что после сражений при Лютцене и Баутцене Ней представил Жомини к званию дивизионного генерала, но Бертье, всегда завидовавший ученым талантам последнего, арестовал его под предлогом непредставления двухнедельного отчета о состоянии армии. Это событие подтолкнуло Жомини перейти на сторону союзников 15 августа 1813 года (кстати, в день рождения Наполеона).
Граф де Рошешуар в своих мемуарах пишет по этому поводу: «Одновременно с Моро прибыл генерал Жомини и также предложил свои услуги императору Александру. Родившийся 6 марта 1779 года в Пайерне, в кантоне Во, он дослужился до чина бригадного генерала во французской армии, помогал генералу Эбле в постройке моста через Березину и сделался после начальником штаба маршала Нея. Наполеон не произвел его в дивизионные генералы, на что он считал себя вправе; тогда Жомини явился к нам в штаб-квартиру; император оставил его при себе… Благодаря своей опытности и знанию военного дела, он оказал большие услуги союзной армии».
Царь сразу же присвоил Жомини звание генерал-лейтенанта, что соответствовало званию дивизионного генерала во французской армии, и назначил его своим адъютантом и военным советником. Жомини надолго останется в России и станет учителем сыновей Николая I.
Французские историки XIX века восклицали: «Казалось, что только французы способны побеждать французов!» Все три «дезертира» (Бернадот, Моро, Жомини), как ругал их Наполеон, советовали союзникам одно и то же: «Избегать столкновений с противником там, где руководит сам Наполеон, а стараться бить отдельных его маршалов… Если же связываться с Бонапартом, то не иначе, как с громадным превосходством сил».
Отныне союзники будут следовать этим советам неукоснительно.
Но вернемся к нашему герою. Рассказывают, что когда Жомини встретил Моро в русском лагере, он с горечью назвал его предателем родины. Эта заметка, опубликованная в одной английской газете, очевидно, является фальшивкой. Нельзя утверждать, что этот гений стратегии мог осмелиться оскорбить личного друга царя. Впрочем, хотя Жомини и был швейцарцем, он все равно считался перебежчиком, и преданность не была главным его качеством.
Однако зададимся другим вопросом. Почему возникла дружба и полное взаимопонимание между царем и генералом Моро?
Полагаем, во-первых, потому, что в то время молодой суверен был увлечен идеями либерализма, чему Моро посвятил всю свою жизнь, начиная со студенческой скамьи. Во-вторых, оба они принадлежали к одному и тому же тайному обществу: они были масонами. Однако этого недостаточно, чтобы объяснить дух доверия и взаимопонимания, возникшего при первой встрече. Похоже, в их дружбе, как это часто бывает в любви, была скрыта какая-то тайна.
Среди французских историков общепринято считать, что именно Моро был идеологом стратегической формулы, принятой союзниками, а именно — избегать сражений с самим Наполеоном, а бить только его маршалов. Нам это положение представляется сомнительным.
Этим идеологом был Бернадот, который на переговорах в Трахтенберге, то есть еще до прибытия Моро из США, предложил эту стратегию генеральному штабу союзных войск. Стратегия эта, как мы увидим ниже, в начальной стадии ее применения оказалась неэффективной. Наполеон не был тем полководцем, который мог позволить навязать себе стратегию врагов. А неприятельские генералы не могли выбирать — принимать сражение или нет.
Тем не менее энтузиазм от прибытия Моро в стан союзников проявлялся и во французской армии.
Вот что сообщала столичная газета «Санкт-Петербургские Ведомости» № 68 от вторника, августа 26-го дня 1813 года:
«Известие, что наследный принц шведский и генерал Моро прибыли в Германию, начинает уже, как пишут в публичных “Ведомостях”, действовать при французской армии и даже над офицерами. Французы в Дрездене пили за здоровье сих героев и навлекли на себя гнев Наполеона, который, однако ж, не смел наказать их. Также в Лейпциге 30 офицеров пили за здоровье генерала Моро и были за то тамошним комендантом арестованы. Но как после того многие другие офицеры принесли к нему добровольно свои шпаги, то Дюк де Падуа принужден был освободить взятых под стражу и просить прочих офицеров, чтобы они опять взяли свои шпаги».
Вот что пишет Рошешуар о своем первом знакомстве с Моро (в цитатах мы стараемся сохранить старую орфографию, в надежде, что так читатель лучше почувствует дух той эпохи. — А. З.): «Вечером 17 августа… мой товарищь, полковник Рапатель, флигель адъютант, сказал мне: “Друг мой, я хочу вас представить знаменитому соотечественнику, моему бывшему начальнику. Я остался верен ему, несмотря на постигшую его опалу и разделил с ним изгнание; я говорю о генерале Моро, только что прибывшему из Америки, имея в виду воспользоваться обстоятельствами, каких можно ожидать, и вернуться на свою дорогую родину, чтобы поселиться там при законном правительстве, во всяком случае более отеческом, чем существующее сейчас”. Я с удовольствием принял предложение и отправился вместе со своим сослуживцем к славному генералу, доказавшему свои блестящие военные дарования во время первых войн революции и единственно способным во всей Европе бороться с Наполеоном. Как только Рапатель меня назвал, Моро сказал мне: “Я очень рад, любезный Рошешуар, встретиться с вами здесь. Тут место для человека с вашим именем, но не подле узурпатора; впрочем, он получит вскоре должное возмездие, им заслуженное”. Велико было мое удивление, должен сознаться, когда я услыхал подобные слова из уст человека, которого считал убежденным республиканцем!»
У Наполеона в Германии было сосредоточено около 250 000 солдат, дислоцированных вдоль левого берега реки Эльба, которые использовали ее в качестве естественной преграды. Войска коалиционных держав — России, Пруссии, Германских государств, Швеции и Австрии — насчитывали в общей сложности около 500 000 человек и были сгруппированы в три основные армии: Богемскую под непосредственным командованием князя Шварценберга, Силезскую армию под командованием фельдмаршала Блюхера и Северную — под командованием крон-принца Бернадота. Им противостояли соответственно: первой — маршал Гувьон Сен-Сир, второй — маршал Мармон и генерал Лористон и третьей — маршал Удино.