Глаз голема
Шрифт:
— Вижу, ты малость занят, — заметила она.
— М-да. Пожалуй, тут нам не выстоять.
И я спрыгнул с воза.
— Похоже, соединяющие заклинания стен долго не продержатся, — сказала леопардица, взглянув на шатающиеся ворота. — Халтурная работенка. Интересно, что за джинн их строил?
— Понятия не имею, — ответил я. — Так что, хозяин нас зовет?
Леопардица кивнула:
— И давай-ка поживее, а то достанется нам Иголок. Пошли пешком. В небе чересчур большая толкотня.
— Ну, веди.
Я сменил облик, обернувшись пантерой чернее ночи. И мы помчались по узеньким улочкам в сторону площади Градчаны. Улочки были пусты: мы нарочно избегали мест, где, точно охваченное паникой стадо, метались люди. Вокруг вспыхивали все новые и новые
На площади перед замком суетились в неверном свете фонарей императорские слуги, которые кое-как грузили на телеги разрозненные предметы мебели. Конюхи тщетно пытались привязать обезумевших лошадей к коновязям. Небо над городом пестрело разноцветными вспышками; от Страховых ворот и монастыря доносились глухие удары разрывов. Мы проскользнули в парадный вход замка, и никто не преградил нам пути.
— Что, Император съезжает? — пропыхтел я. Навстречу нам проносились очумевшие бесы с тюками тряпок на головах.
— Он все больше из-за своих ненаглядных птичек тревожится, — откликнулась Квизл. — Требует, чтобы наши африты перенесли их в безопасное место.
И её зелёные глаза сверкнули насмешливо и печально.
— Так ведь афритов же всех перебили.
— То-то и оно. Ну вот, мы уже почти пришли.
Мы прибыли в северное крыло замка, где располагались волшебники. Здесь сами камни были густо пропитаны магией. Леопард и пантера сбежали по длинной лестнице, очутились на балконе, выходящем на Олений ров, и через арку вступили в Нижнюю Мастерскую. Это была просторная круглая зала, занимавшая почти весь первый этаж Белой башни. На протяжении этих веков меня не раз вызывали сюда, но на сей раз все атрибуты магического искусства: книги, горшочки с благовониями, канделябры — были сдвинуты к стенам, а в центре залы были расставлены десять столов и кресел. На каждом из столов покоился хрустальный шар, мерцающий светом. На каждом из кресел сидел волшебник, который, пригнувшись, вглядывался в глубь шара. В зале царила гробовая тишина.
Наш хозяин стоял у окна, глядя сквозь телескоп в тёмное небо. [7] Он заметил нас, сделал нам знак молчать и провел в соседнюю комнату. Его седые волосы окончательно побелели от напряжения последних нескольких недель; крючковатый нос поник и заострился, и глаза стали красные, как у беса. [8] Он почесал в затылке.
— Можете не рассказывать, — сказал он. — Сам знаю. Сколько у нас времени?
Пантера дернула хвостом.
7
В телескопе содержится бес, чьё зрение и позволяет людям видеть в темноте. Очень полезные приспособления, хотя порой озорные бесы искажают вид или добавляют в него несуществующие детали собственного изобретения, как-то: струйки золотой пыли, странные видения, похожие на сон, или призрачные образы из прошлого того, кто пользуется телескопом.
8
Конечно, обсуждать хозяев — это всё равно что сравнивать прыщи на носу: некоторые из них хуже других, но в целом даже самые лучшие не украшают жизнь. Тот, о ком я говорю, был двенадцатым чешским волшебником, которому я служил. Он был не особенно жестоким, но таким кислым, как будто в его жилах вместо крови струился лимонный сок. Унылый педант с вечно поджатыми губами, одержимый своим долгом перед империей.
— Час, не больше.
Квизл оглянулась в сторону большой залы, где трудились безмолвные волшебники.
— Я вижу, вы выпустили големов, — сказала она.
Волшебник коротко кивнул:
— Они причинят врагу большой ущерб.
— Этого всё равно будет недостаточно, — возразил я. — Даже если их десять. Вы видали, какие там полчища?
— Вечно ты, Бартимеус, лезешь со своими дурацкими и непрошеными замечаниями. Это всего лишь затем, чтобы отвлечь их. Мы планируем вывести его величество по восточной лестнице. У берега ждёт лодка. А големы окружат замок и прикроют наше отступление.
Квизл все ещё смотрела на волшебников. Те скрючились над хрустальными шарами, непрерывно бормоча безмолвные указания своим созданиям. Крохотные движущиеся изображения в магических кристаллах показывали каждому из них, что видит его голем.
— Британцы не станут возиться с этими чудовищами, — сказала Квизл. — Они найдут тех, кто ими управляет, и убьют их.
Хозяин осклабился:
— К тому времени император будет уже в безопасности! Кстати, это и есть ваше новое поручение. Вы будете стеречь его величество во время этого побега. Поняли?
Я поднял лапу. Волшебник тяжко вздохнул:
— Ну, Бартимеус?
— Сэр, — сказал я, — нельзя ли внести встречное предложение? Прага окружена со всех сторон. Если мы попытаемся выбраться из города вместе с императором, всех нас ждёт ужасная гибель. Может, плюнем на старого идиота и смоемся? На Карловой улице есть маленький пивной погреб с пересохшим колодцем. Колодец неглубокий. Правда, отверстие довольно узкое, но…
Волшебник нахмурился:
— Ты рассчитываешь, что я стану там прятаться?
— Ну, там для вас тесновато, конечно, но, по моим расчетам, мы сумеем вас туда запихнуть. Ваше пузо, конечно, будет мешать, но если хорошенько нажать… Уй-яа!
Моя шерсть задымилась; я осёкся на полуслове. Раскаленные Иглы всегда сбивают меня с мысли.
— Я знаю, что такое преданность, — в отличие от тебя! — прогремел хозяин. — Меня не нужно принуждать вести себя благородно по отношению к своему господину. Повторяю: вы оба должны защищать его особу, даже ценой своей собственной жизни! Поняли?!
Мы нехотя кивнули; и как раз в этот момент пол под ногами содрогнулся от близкого разрыва.
— Тогда следуйте за мной, — приказал он. — Времени мало.
Мы поднялись по той же лестнице и углубились в гулкие коридоры замка. Окна озарялись яркими вспышками; отовсюду доносились жуткие вопли. Хозяин трусил на своих длинных, тощих ногах, хрипя и отдуваясь на каждом шагу, мы с Квизл длинными прыжками неслись следом.
Наконец мы выбежали на террасу, где в течение многих лет император держал свой птичник. Птичник был огромный: нагромождение просторных вольеров с узорчатыми бронзовыми решётками, с куполами, башенками и выдвижными ящичками для корма и с дверцами, через которые император мог входить внутрь. Внутри всё было заставлено деревьями и кустарниками в горшках, между которыми носилось множество разнообразных попугаев, чьи предки прибыли в Прагу со всех концов света. Император был буквально без ума от этих птиц; в последнее время, когда мощь Лондона стала расти и империя начала ускользать из его рук, он все чаще подолгу просиживал в птичнике, беседуя со своими друзьями. Теперь, когда в ночном небе шло магическое сражение, птицы были в панике. Они носились по клеткам, роняя перья и издавая пронзительные крики. Император, низенький пухлый господин в атласных штанах и мятой белой сорочке, суетился не меньше попугаев. Он о чём-то спорил с людьми, приставленными ходить за птицами, совершенно игнорируя советников, которые теснились вокруг. Главный министр, Майринк, бледный, с грустными глазами, дергал его за рукав:
— Ваше величество, прошу вас! Британцы уже в Пражском Граде! Мы обязаны перевезти вас в безопасное место…
— Но я не могу бросить моих птиц! Где мои волшебники? Вызовите их сюда!
— Сир, они все участвуют в битве…
— Ну, тогда где мои африты? Мой верный Феб…
— Сир, я уже несколько раз информировал вас, что…
Мой хозяин протолкался сквозь толпу.
— Сир, разрешите представить вам Квизл и Бартимеуса. Они будут содействовать нам в отъезде, а потом вернутся, дабы спасти ваших замечательных птиц.