Глаз Кали
Шрифт:
Четверо друзей испустили радостный вопль и бросились к статуе богини.
Но едва Агобард первым подбежал к ней и наклонился, чтобы взять камень, как произошла странная вещь. Статуя покачнулась на своем нетвердом постаменте и упала, причем таким образом, что один из ее мечей перерубил шею Агобарда.
Все произошло очень быстро, почти мгновенно. Хейрик не успел даже понять, что случилось, а Агобард уже лежал на полу подземного святилища. Голова его валялась в нескольких шагах от туловища. Кровь двумя широкими толчками выплеснулась из тела и иссякла, быстро впитываясь в жирную вендийскую почву.
Статуя лежала на боку, растопырив руки и ноги. Глаза ее злобно рассматривали подбежавшего Хейрика.
— Боги! — вскричал Битуриг. — Никогда не думал, что такое возможно! Ведь он… Он мертв?
— Боюсь, что так, — подтвердил Туронис. Он старался держаться невозмутимо. В конце концов, он обязан был помнить древность своего рода, высоту своего происхождения!.. Но Туронис страшно побледнел и наконец не выдержал: он отбежал в угол, подальше от остальных, и там его вырвало.
Друзья великодушно не обратили на это никакого внимания. Да и до приличий ли им было сейчас, когда их старый приятель лежал с отрубленной головой!
— Проклятая ведьма! — сказал Хейрик, адресуясь к богине. — Я уверен, что это не было случайностью. Она нарочно навредила ему.
— Что будем делать? — спросил Битуриг.
— Отомстим! — сквозь зубы выговорил Туронис, подходя ближе.
— Согласен! — воскликнул Хейрик. Он встал на колени перед статуей и, орудуя острием кинжала, вытащил алмаз из ее лба.
Кровавые капли выступили там, где находился алмаз. Казалось, разверстая рана на лбу богини кровоточит.
Впрочем, Хейрик быстро убедил себя в том, что видит лишь продукты окисления меди. Одним демонам известно, как долго простояла здесь статуя, без доступа свежего воздуха, без всякого движения и света! С металлами и самоцветами происходят в подобных условиях самые неожиданные вещи. Они даже начинают как будто бы жить собственной жизнью.
По всему подземелью пронесся долгий глухой стон. От этого звука приятели содрогнулись всем своим естеством. Стон все не кончался. Он длился и длился, как если бы тот, кто испускал его, обладал поистине безграничными легкими.
— Уйдем отсюда, — шепнул Битуриг. — Мне что-то не по себе.
— Мы должны забрать тело Агобарда и предать земле, — возразил Туронис. — Иначе мы потеряем честь.
— Если мы задержимся здесь дольше, то от нашей чести ничего не останется, даже костей, — сказал Хейрик. — Я согласен с Битуригом. Бежим! От этого стона у меня мурашки по коже.
— От этого стона вся толща подземного хода пришла в содрогание, — добавил Битуриг. — Боюсь, скоро он обрушится.
Они развернулись и бросились бежать по направлению к лестнице.
И в самом деле, теперь они явственно видели, как ступеньки подпрыгивают, и по каменной кладке ползут все новые и новые трещины. Туронис успел еще сунуть в кошель пригоршню самоцветов.
Он задержался всего на несколько секунд. Но этого оказалось достаточно. С оглушительным грохотом рухнули каменные балки, скрытые в земле. Одна из них ударила Турониса по голове, и он остался в храме, погребенный под толщей земли рядом с трупом своего погибшего товарища. Бесполезные самоцветы так и остались лежать у него в кошеле.
Битуриг и Хейрик с алмазом выбрались на поверхность. Они смотрели, как проседает подземный храм, как наружу проступают сломанные балки и каменные перекрытия, точно ребра погибшего чудовища. Некоторые каменные плиты, выброшенные из-под земли мощным толчком, выскочили на поверхность и упали среди густой травы. Другие, сломанные и разбитые, наполовину выступили наружу, а частично остались под землей.
Подземный ход провалился и рухнул. Статуя и двое бритунцев остались лежать там, в скрытом храме.
По лицам обоих уцелевших катились слезы.
— Чресла Зандры! — воскликнул Битуриг. — Никогда не думал, что увижу вот такое! Мне почему-то казалось, что со мной подобных вещей просто не может случиться…
— Они случились не с тобой, — вздохнул Хейрик, — а с нашими друзьями. Мы-то еще целы.
Битуриг зябко передернул плечами. Несмотря на то, что кругом стояла жара, Битурига сотрясала дрожь, и холодный пот выступил на его лбу.
— Мне кажется, — прошептал он, — что это ненадолго. Богиня будет мстить нам за надругательство над ее статуей. Она доберется до каждого из нас.
Предсказание Битурига сбылось через луну после того, как друзья добыли камень и спаслись из подземного храма.
Они проплутали по Вендии еще две седмицы. Охота больше им не удавалась. Если и случалось подстрелить птицу, то ее мясо оказывалось горьким и жестким. Они питались моллюсками, от которых у них раздувало животы, фруктами, после которых их мучило расстройство желудка, или кореньями, каждый раз рискуя наткнуться на ядовитый.
Не все вендийцы были так недружелюбны и высокомерны, как жители Рамбхи. В конце концов, двое оборванных, исхудавших бритунцев выбрались к большим городам. Там их принимали за безумцев и относились с любовью и даже почтением. Они получали горстку крупы — тут, немного сладостей — там, и таким образом перебивались.
А затем погиб Битуриг.
Это случилось на базаре, где оба приятеля ночевали, прижавшись к стене какого-то здания. Вечером их угостили лепешкой, почти целой, если не считать того, что с одного боку она была надкусана и побывала в пыли: какой-то богатый ребенок выронил ее, а кормилица, не желая, чтобы дитя, вверенное ее заботам, кушало грязное, отдала испорченный хлеб нищим. Она поступила весьма милосердно, и оба бритунца, уже изучившие вендийские обычаи, усердно поблагодарили ее.
Хейрик считал, что они обязаны придерживаться некоторых здешних церемоний, ибо в одних случаях прилично везде насаждать собственные обычаи, а в других — соблюдать чужие. Все зависит от того, водятся ли в кармане монеты местного производства.
Можно сказать, что друзья прожили в Вендии так долго и почти благополучно именно благодаря мудрым взглядам Хейрика.
И вот, когда ужин был завершен, а торговля на площади уже закончилась, и лавки зарылись, там появился безумец.
То был настоящий безумец, не такой, как два голодных чужестранца. Он был одет в набедренную повязку из листьев. Длинные волосы его были растрепаны и свисали почти до колен. В руке он держал длинную кривую саблю.
Безумец пробежал по площади на своих длинных тощих ногах.