Глаз осьминога
Шрифт:
Зигрид не хотелось разговаривать. К тому же наступала ночь. Надо было спать.
Когда Гюс затряс ее за плечо, чтобы она сменила его, Зигрид резко подскочила, уверенная, что ни на минуту не сомкнула глаз.
— Твой черед, — прошептал парень. — Будь осторожна. Мне кажется, я видел какие-то тени в кустах.
— Тени? — повторила Зигрид. Ее горло сжалось.
— Да, — подтвердил Гюс. — Видел нечто нечеловеческое, если тебе так больше нравится. Но, может, просто показалось из-за
Зигрид схватила ружье и спросила на выдохе:
— А оно было какое, это «нечеловеческое»?
— Не разглядел, — проворчал Гюс неуверенно. — Было темно, а потом вдруг вышла луна. Ветер зашевелил листву, и тогда я увидел нечто… нечто, похожее на осьминога, спрятавшегося в зарослях.
— Осьминог? — удивилась Зигрид. — На суше?
— Не строй из себя умную! — парировал Гюс. — Мы же не на Земле. Нам ничего не известно о фауне планеты Алмоа. Почему же осьминогам здесь не быть амфибиями? [2]
2
Амфибии — земноводные, умеют жить как в воде, так и на суше.
«Он прав, — согласилась про себя Зигрид. — Все возможно».
— И то существо, — продолжил Гюс после минутного колебания, — пристально смотрело на меня блестящими мутными глазами, словно хотело загипнотизировать. Думаю, его щупальца просто не видны за лианами. Они того же цвета, и когда шевелятся, можно подумать, что это колышутся от ветра растения, а на самом деле осьминог протягивает их к нам, к палатке…
— Замолчи! — умоляюще прошептала Зигрид.
— Только хотел тебя предупредить. Я ничего не сказал Давиду. Побоялся, что он станет насмехаться надо мной. В общем, поднимай тревогу, если увидишь что-нибудь подозрительное.
Усталый Гюс упал на надувной матрас как подкошенный.
Зигрид выбралась из палатки, сердце у нее сжималось от страха. «Он, конечно же, все навыдумывал, — повторяла себе девушка. — Вечные истории про осьминогов! У него это как наваждение».
Выйдя из палатки, она пожалела, что не надела комбинезон, — от морского ветра у нее холодок пошел по коже. Ее окружал плавучий лес, темный, шумливый. Время от времени в прорехе туч появлялась луна, чтобы осветить колышущиеся деревья. Руки Зигрид сжались на прикладе ружья, она вглядывалась в заросли.
Потом зажгла лампочку на стволе ружья и с ее помощью стала оглядывать кустарники. Шаги делала так, чтобы не наступить на лианы, но это было сложно, поскольку растительность покрывала всю палубу.
Вдруг, когда уже собиралась опустить ружье, Зигрид увидела, что среди колючек, стеной стоявших прямо перед ней, что-то светится. Это был блестящий… глаз.
Глаз осьминога.
«Там среди ветвей прячется нечто, — подумала дозорная. — Большая бледная голова… Существо смотрит, будто совсем меня не боится».
Зигрид открыла рот, чтобы поднять тревогу, но передумала. Нет, слишком рано, надо сначала проверить. Если она ошиблась, у Давида будет хороший повод для насмешек над ней.
Теперь, когда месторасположение врага было обнаружено, стало лучше его видно. Она без труда различила переплетенные с лианами щупальца. Гюсу не привиделось. В кустах сидел осьминог, который следил за палаткой, а его щупальца расходились по земле во все стороны, словно паутина.
«И мы находимся в самом центре, — подумала Зигрид с дрожью. — Спруту достаточно сложить свои конечности, чтобы поймать нас».
Ставя палатку, они не заметили осьминога, спрятавшегося среди гущи растений. И легкомысленно расположились прямо в сердце ловушки!
Зигрид подняла ружье и, положив палец на курок, шаг за шагом начала продвигаться к чудовищу. Она взяла на прицел огромный блестящий глаз. Пусть только монстр попробует пошевелиться, она сразу откроет огонь. Если повезет, снаряд попадет чудовищу прямо в голову и разнесет на кусочки.
Она сделала еще пару шагов… И вдруг все поняла. Осьминог не был живым. Это статуя! Статуя, погребенная под растительностью.
«Боже мой! — вздохнула Зигрид. — Я чуть было не выставила себя посмешищем!»
Дозорная опустила ружье и стала пробираться через кустарники дальше, отдирая колючки, которые цеплялись за футболку.
За мраморным спрутом высились развалины какого-то строения, вероятно, храма. К нему вели остатки лестницы, обрамленной статуями водных животных: рыбами, морскими коньками… На самом верху лестницы стояла русалка, отбивающаяся от щупалец огромного осьминога. Статуи были разрушены. У русалки, например, отбита голова, поэтому невозможно было составить представление о ее облике.
«Когда жители планеты наполнили корабль землей, — подумала Зигрид, — они воздвигли и храм, чтобы обратить на себя благосклонность богов. Вероятно, здесь жили садовники, которые должны были ухаживать за насаждениями».
С трудом девушка стала взбираться по лестнице. Статуи путали ее. Она посветила фонариком на стены и заметила на них уродливые коричневатые полосы — словно кровавые следы, оставленные гигантской рукой.
«Или щупальцами, — мелькнула мысль. — Как будто, испачканные в крови, они бились о стены. Это не настенные росписи в традиционном понимании. Скорее похоже на брызги».
Захотелось развернуться и убежать без промедления, но Зигрид совладала с собой.
И тут свет ее лампы упал на находящиеся в глубине храма саркофаги.
Они вызывали ужас.
Их форма, в отличие от египетских саркофагов, не имела человеческих контуров. На них были изображены осьминоги планеты Алмоа с пастью, полной клыков; их желтые глаза, подведенные флюоресцирующей краской, светились в полутьме.
На сей раз Зигрид повернула назад.
«Эти корабли — не просто плавучие сады, — подумала она, возвращаясь к палатке, — а плавучие могилы. Некрополь, отправленный в странствие на волю волн».