Глаз в небе
Шрифт:
— Пусть будет что-нибудь под рукой. У самого-то вон пистолет за поясом.
Сначала нож мирно покоился у Лоуза в ладони. А потом вдруг вырвался, описал дугу и полетел изумленному негру прямо в живот. Лоуз чудом успел отскочить. Широкое лезвие с отвратительным хрустом вонзилось в деревянную стенку мойки. Лоуз, недолго думая, вскинул ногу и подошвой тяжелого ботинка припечатал взбесившийся секач. Послышался звук, очень похожий на стон. Рукоять у ножа отломилась. Лезвие глубоко увязло в дереве и какое-то время продолжало дрожать, будто в агонии слепой ярости.
— Видал? — коротко бросил Джек.
Миссис Притчет, издав слабый хлюпающий
— Боже мой, что же делать? О!..
Глаза ее закатились. Было понятно, что она близка к обмороку. Марша схватила чистый стакан и подставила под кран.
— Выпейте воды, миссис Притчет!
Но из крана потекла отнюдь не вода. И даже не отрава. Водопроводная труба выдавила густую, теплую струю.
Кровь!
— Дом! — взвизгнула Марша, быстро перекрывая кран. — Вы видите, это сам дом! Он живой!
Липкая красная лужа медленно стекала в водослив. Джек стал пепельно-серым, горло у него перехватил спазм, но он все-таки проговорил:
— Ты права. И что самое смешное — мы у него в утробе.
После инцидента с водопроводом все долгое время подавленно молчали.
Наконец подал голос старый вояка:
— Думаю, нам лучше поскорее выбраться наружу. Вот только неизвестно — выпустят ли нас?
Терзаемый дурными предчувствиями, Джек пробрался к двери черного хода.
Проверил запор. Тот плотно сидел в гнезде.
Джек изо всех сил попытался сдвинуть его с места, но запор не поддавался.
— Только не через эту дверь, — сообщил он остальной компании.
— Замок там и раньше барахлил, — неуверенно заметила Марша. — Попробуй переднюю.
— Но туда можно попасть только через гостиную, — напомнил Лоуз.
— А ты что предлагаешь?
— Ничего, — признался Лоуз. — Только то, что надо все делать быстро.
Построившись гуськом, все семеро осторожно двинулись через темный коридор, сквозь обволакивающую тишину гостиной. Джек шел первым. От мысли, что он крадется, как вор, по своей же частной собственности Джека покоробило. Но и прибавило толику смелости. В глубине души теплился слабый огонек надежды, что дом не посмеет умертвить своего хозяина. Из калорифера в передней послышалось что-то вроде ритмичного сопения. Гамильтон настороженно замер и прислушался. Выползающий из решетки калорифера теплый воздух нес весьма странные запахи. Нет, это была не горячая затхлость машинного нутра, а скорее дыхание живого организма. Боже правый! Такое надо еще вообразить: печь, работавшая в полуподвале, дышала. Поток воздуха перемещался то в одну, то в другую сторону: дом вдыхал и выдыхал.
— Интересно, какого оно пола? — прошептала Марша.
— Самец, — тут же отозвался опытный Макфиф. — Мисс Рейсс чертовски боится мужчин.
В дыхании фантастического существа отчетливо присутствовали сигарный дым и пивной перегар. Тяжелая смесь, от которой мисс Рейсс наверняка дурела в автобусах, лифтах, ресторанах… Плюс резкий чесночный выдох пожилого мужчины.
— Так, вероятно, пахнет ее приятель, — высказал предположение Джек, — когда сопит ей в ухо.
Маршу передернуло:
— И как она все это терпит…
Джек попробовал мысленно восстановить полную картину ожившей недвижимости. Наверное, электропроводка теперь стала нервной системой существа. А почему бы и нет? Водопровод превратился в кровеносную систему; отдушины гнали воздух от печки в легкие. Волосы монстра не нужно было даже представлять.
Джек не успел толком удивиться или испугаться представшему зрелищу и собственным догадкам, как под ногами неожиданно дрогнул пол. Джек сначала даже не почувствовал толчков; только испуганные причитания миссис Притчет привлекли его внимание.
Нагнувшись, он тронул пол ладонью. И не поверил своим ощущениям — пол был теплый, как человеческая плоть.
Джек шагнул к стене. Эффект тот же самый. Обои, краска, штукатурка утратили свои обычные свойства. Поверхность стены удивительным образом податливо прогибалась под пальцами.
— Пошли, — нетерпеливо сказал Лоуз. — Надо поскорее уносить отсюда ноги.
Словно затравленные охотниками звери, семеро человек в порыве отчаяния шагнули в гостиную, окунувшись в торжественное всевластие темноты. Под ногами у них беспокойно задергался ковер. И тотчас люди почувствовали вокруг себя чье-то присутствие — раздраженное и агрессивное… Путь получился мучительно долгим. В гостиной творилось явно что-то неладное; со всех сторон доносились загадочные звуки: какой-то шелест, скрежет, шебуршание. Это плотоядно шевелили страницами книги; ерзали на своих местах вазы, похожие в темноте на раздувшихся упырей; стулья дергали ножками, как гигантские пауки, приготовившиеся к броску. Внезапно миссис Притчет издала короткий вопль — шнур от телевизора обвился вокруг ее лодыжки. Билл Лоуз резким движением подхватил новоявленную гадину и, разорвав пополам, отшвырнул с омерзением в угол. Куски синтетического тела бешено забились в агонии — точь-в-точь изрубленная змея.
— Осталось совсем немного, — бросил Джек идущим позади. Он уже различал дверную ручку, еще усилие — и он дотянется до нее… Три шага, два… последний шаг…
Тут Джек почувствовал, что пространство несколько изменилось.
Впечатление было такое, будто поднимаешься по крутому склону. Очень странно… Джек с удивлением обнаружил, что стоит на наклонной плоскости. И не просто стоит, а с каждой секундой соскальзывает назад. Он взмахнул руками, пытаясь найти хоть какую-нибудь опору, но потерял равновесие и завалился на спину. То же самое произошло и с остальными. Все семеро, единым комом повалившихся друг на друга тел, за несколько мгновений перекатились из гостиной в коридор, а оттуда — в кухню. Здесь, хорошенько ударившись о стену, живой ком распался, и люди застыли в самых нелепых позах. Со стонами и проклятиями компания кое-как разобралась, на месте ли руки-ноги и живы ли все.
На кухне царила тьма. Только за окнами мерцали звезды, крохотные точки далекого небесного света.
Один за другим несчастные поднимались, отряхивались, оправляли одежду.
— Это ковер!.. — раздался шепот потрясенного Лоуза. — Он… слизнул нас. Скорее к выходу, пока не поздно.
Ковер продолжал выделывать дикие выкрутасы. Губчатая поверхность его стала горячей и влажной. Споткнувшись, Гамильтон ударился о стену и отшатнулся. Стена покрылась обильной влагой — алчущая и жадная, она в нетерпении выделяла голодную слюну.