Глаза ворона
Шрифт:
— Да. Но Хранители этого не знали, — терпеливо пояснил Ментор Рыц, обернувшись к ученику. — Под покровом ночи они напали на замок. Маги перебили всех, кого там нашли, а потом спустились в город. Они искали тело Дарка. Когда они нигде не смогли его обнаружить, Хранители обрушили свою месть на горожан. Волшебный огонь не пощадил никого. Когда Дарк вернулся из того мрака, в который погрузило его горе, было уже поздно что-либо изменить. Местная резиденция ордена была атакована человеческими войсками, пролилось еще больше крови, люди обратились за помощью
Кай задумчиво произнес:
— Деяние Дарка стало причиной войны, которая длилась столетие… Лучше бы он сам подставил шею под топор!
— Даже если бы Дарк умер тогда, почему ты уверен, что ход событий был бы иным?
— Но ведь… В этом нет логики! Я имею в виду, неужели никто из людей или магов не мог предвидеть последствий? Ведь это — безумие! И все — из-за такого незначительного события…
— Незначительное событие?! — Ментор шагнул к столу, заслоняя падавший из окна свет. Это движение заставило ученика испуганно спрятаться за книгу.
— Я имею в виду, — Кай сглотнул и осторожно выглянул из-за кожаной обложки, — что значит гибель одного… двух человек по сравнению с этим? — Он кивнул в сторону южного окна библиотеки, в стрельчатой раме которого синела дымка Холодных Песков.
Ментор остановился над учеником и заложил руки за спину, изучающе глядя на него сверху вниз.
— Незначительное событие… Падение мелкого камешка вызывает оползень в горах. Особенно если камешку помогут упасть. В нужном месте и в нужное время.
Кай нахмурился:
— Кто-то послал Хранителям ложное сообщение.
— А кто-то, возможно, подсказал королю идею со спрятанным на галерее метким лучником. И добавил для убедительности золотых монет, — кивнул Ментор Рыц.
— Но кто?
Ментор пожал плечами:
— Теперь это уже не имеет значения. Подумай лучше о том, каково было Дарку жить со знанием того, что он был виновен в смерти дорогих ему людей, что он на столетие столкнул мир в бездну ненависти, крови и страданий. Каково было знать, что он не может ничего изменить…
— Страшнее чем смерть, — едва слышно произнес Кай, глядя в окно невидящими глазами.
— Подумай об этом, мальчик. Подумай, прежде чем замкнуть круг.
Кай заморгал, озадаченный словами Ментора, но Рыц уже был на пути к дверям:
— Я вернусь через час и ожидаю, что к тому времени ты прочтешь три главы и будешь способен поведать о Мече Света.
Дверь закрылась, скрипнув в тяжелых петлях. Ученик перевернул песочные часы. Но, вместо того чтобы углубиться в книгу, он тупо пялился на бегущую из верхней колбы золотистую струйку. Как обычно, история Ментора вызвала больше вопросов, чем дала ответов. «Ну какое отношение судьба Дарка, знаменитого героя Темных, может иметь ко мне? И при чем тут какой-то круг?» — Кай раздосадованно тряхнул головой и перевернул пожелтевшую страницу.
ГЛАВА 10,
в которой Кай видит сон
Восточная стена Замка вытянулась, как волнорез, в сторону моря. Она была еще влажной от недавнего дождя, когда на ее вершине показалась невысокая фигурка с длинным луком за спиной. Гоблины-стражи пропустили путника без вопросов: они привыкли видеть Кая на стене в самые неурочные часы, тренирующегося по приказу Ментора Рыца. Вот только на этот раз Рыц не имел к вечерней прогулке никакого отношения. Мальчик искренно надеялся, что Хручу это останется неизвестным. Ведь он улизнул с кухни, втерев троллю, что Ментор счел жизненно необходимым отточить навыки своего подопечного в стрельбе. Причем незамедлительно.
Теперь Кай направлялся в сторону Белой скалы, в которую упиралась Восточная стена, завершаясь полуобвалившейся смотровой башней. Белая скала была отвесным пиком, поднимавшимся в ожерелье охлестышей — более мелких скал и валунов — из грохочущего водоворота воды и пены. Утес прозван был Белым из-за окрасившего его в этот цвет помета тысяч морских птиц, гнездившихся на нем из года в год. Вот и сейчас над скалой кружилась вечная карусель чаек. Птиц было так много, что казалось, будто из облачного серого неба над морем идет снег.
Соскучившийся по Каю ветер встрепал его волосы, бросил в лицо острый запах водорослей и добытой чайками рыбы. Мальчик вдохнул его полной грудью и остановился, не доходя до руин смотровой башни. Белые птицы сновали над ним, наполняя воздух пронзительными криками. Стрелок снял лук с плеча и прицелился в снежную круговерть над головой. Он старался выбрать жертву так, чтобы она упала на стену, и он не потерял бы стрелу. Кай взял поправку на ветер. «Прости меня, сестра!» — и спустил тетиву. Пронзенная насквозь чайка упала на камни в нескольких шагах от стрелка. Вздохнув, он подобрал стрелу, вытащил из кармана тряпицу и завязал себе глаза.
Мальчика окружила темнота, но из этой темноты четче выступили все звуки: птичий гомон, шум моря, свист ветра… Поначалу все они сливались в единую симфонию, но мало-помалу он смог выделить из нее отдельные голоса, каждый из которых выводил свою особую мелодию и в то же время был частью общей гармонии. Кай снова вскинул лук, тетива жалобно зазвенела… Не надо было снимать повязку, чтобы понять: он промазал. Скрипучие вопли выбранной им Черноголовки, как и прежде раздавались в птичьем хоре. Следующая стрела сбила наземь чайку, но не ту, что выбрал мишенью лучник. Еще одна стрела ушла «в молоко»…
Кай опустил оружие и уселся на влажные камни, скрестив ноги. Он не мог удержать фокус. Слишком явственно слышались ему среди звуков ветра и птиц голоса, которые были только в его голове.
— Мы выедем завтра на рассвете, если мой гостеприимный хозяин одолжит мне лошадь для пленницы.
Эта фраза Мастера Такхейвекха была первым, что донеслось до ушей Кая пару часов назад, когда маги вступили в Обеденную Залу. Ему даже не пришлось подслушивать. Мастер Ар, к его большому удивлению, приказал мальчику снова прислуживать за ужином.