Глеб Белозерский
Шрифт:
– Князь надежно защищал селение, где располагался обоз, предотвратил нападение отряда ясов. Захватил в плен троих. Они доставлены сюда.
Глеб Василькович видел, что Джамирбек стремится представить его в глазах хана в самом выгодном свете. Ишь ты! Предотвратил нападение отряда ясов. А на самом деле и отряда-то не было. Было только три молодых головореза, стремившихся соблюсти обычай кровной мести и выведать, что происходит в селении.
Выслушав Джамирбека, хан сказал Глебу:
– Можешь получить ярлык на княжение. Заслужил.
– Рад служить тебе, великий хан, - бойко, но неискренне произнес белозерский князь.
Однако отплыть удалось далеко не сразу. Оба дощаника нуждались в ремонте. Починка заняла целую неделю. За это время Глеб Василькович посетил владыку Митрофана на епархиальном дворе. Митрофан почти уже не служил, готовился к схиме и ждал замену.
Глава 18. В СЕМЕЙНОМ КРУГУ
Во время плавания вверх по Волге Глеб Василькович испытывал сильное недомогание. Изнурительный поход и непривычная пища, преимущественно вяленая конина и кумыс, скверно на него повлияли. Глеб мечтал об овсяной каше на молоке, о пироге с белозерским судаком, о клюквенном квасе. Он не выходил из кабины дощаника. Его знобило, хотя стояла жаркая августовская погода.
Когда дошли до Ярославля, князь Глеб совсем скис. Голова пылала и раскалывалась от боли. Он был не в состоянии сойти с дощаника на берег и наведаться к князю Федору Ростиславичу. Послал к нему десятника с извинением, что по своей немощи не сможет быть гостем. Получив это известие, ярославский князь сам незамедлительно пожаловал на дощаник.
– Не надо никаких извинений, Глебушка, - заговорил Федор.
– Вижу, на тебе лица нет и весь пылаешь жаром. Тебе бы хорошего знахаря надо.
– Доплыву как-нибудь до Ростова. Там у брата есть опытный знахарь.
– Привет тебе от невестки.
– От какой еще невестки?
– не понял Глеб.
– От дочери моей, которую мы просватали за сынка твоего, Михаила.
– Прости… не сразу сообразил. Как она?
– Растет, бегает, твоя будущая невестка.
– Слава Богу…
Глеб говорил с трудом, даже короткие фразы. Мысли его путались. Федор поднялся.
– Принес тебе жбан целебного пития: медовуха с клюквенным соком. Люди говорят, сбивает жар. Попей. А я не стану тебя утомлять.
Когда ярославский князь ушел, Глеб Василькович вызвал приближенного и сказал слабым голосом:
– Плывем скорей в Ростов.
Борис Василькович встретил брата со всем радушием. Глеб сам не мог самостоятельно добраться до княжеских палат. Его трясло как в лихорадке, подгибались колени. Двое крепких слуг, подхватив его под руки, привели в палаты.
Борис вызвал опытного знахаря, умевшего составлять разные снадобья из настоев лекарственных трав. Тот, не мешкая, приготовил лечебное питье.
Прежде чем погрузиться в сон, Глеб дал наставление старшему дружиннику, сопровождавшему его в Орду.
– Плыви, голубчик, домой, на Белоозеро. Княгине передай - жив князь, только прихворнул. Как выздоровею, незамедлительно прибуду.
При себе Глеб Василькович оставил только одного слугу и одного дружинника. Глеб беспробудно проспал двое суток. А когда проснулся, ощутил, что голова уже не пылает огнем и не кажется налитой свинцовой тяжестью. Увидел рядом брата Бориса на краю постели.
– Борисушка, прикажи подать молочка горячего с медом.
– Будет, все будет, - живо откликнулся Борис.
– Матушка о тебе справлялась.
– Она-то как?
– Совсем слаба. С постели почти не встает.
– А мне лучше стало. Сил прибавилось, и жар спал. Еще день-два - и встану.
– Не спеши, отлежись. Знахарь говорит, что ты переутомился. Вот и вся твоя хворь. А пирога горячего с судаком хочешь? Помню, любимое твое кушанье с детства.
– Пирог с судаком отложим на завтра. Пока боюсь переедать.
Выпив молока с медом, Глеб снова погрузился в сон. Виделись ему в сновидениях Белое озеро, жена Феодора, по ласкам которой он стосковался, и детки, Михаил и младшенький Роман.
Когда Глеб проснулся, рядом с его постелью лежал на блюде большой кусок пирога с судаком и стоял кувшин молока с медом. Через некоторое время в опочивальню заглянули брат с малолетними сыновьями - Дмитрием, Константином и совсем еще маленьким Василием.
– Сынки захотели дядю Глеба проведать, - сказал Борис.
Старший Дмитрий уже обучался грамоте и Священному Писанию. Он казался серьезным и рассудительным мальчуганом. Спросил:
– Ты уже поправился, дядя Глеб?
– Почти поправился.
– А почему ты так долго путешествовал? Мы все за тебя беспокоились. Бабушка особенно.
– То не по своей воле.
– Тебя хан не обидел?
– Нет, не обидел. Но и особо не порадовал.
– А путешествие было интересным?
– Интересное. Видел высокие горы, снежные вершины. Тамошние люди говорят на непонятном нам языке, живут по своим обычаям.
Любознательный княжич еще долго расспрашивал Глеба о его поездке. Младшие братья, как видно, безоговорочно признавали старшинство Дмитрия и не вмешивались в беседу, только с любопытством слушали.
На третий день пребывания в Ростове князь Глеб, как ни уговаривал его брат повременить с выходом из дома, все же решил проведать мать в женском монастыре.
В тесной келье было душно. Пахло воском, лампадным маслом. Инокиня Марфа приподняла голову с подушки и устремила взгляд на входившего младшего сына.
– Глебушка… Вернулся, сынок, живой. А мы переволновались за тебя. Больше года в ханском гнезде.
– Да, матушка, больше года. Участвовал в походе ханских войск.
– Слава Богу, живой, невредимый вернулся. Хан-то как к тебе отнесся? Каков этот самый Менгу Темир?