Глобальные перспективы высшего образования

Альтбах Филип

Университеты всегда были международными институциями, привлекавшими студентов и преподавателей из разных стран и поддерживавшими между собой партнерские отношения. Университетский интернационализм уходит корнями в VI в. – в индийском Университете Наланда учились студенты со всего буддистского мира. Международными были и первые университеты в Болонье и Париже, учрежденные примерно 500 лет спустя, – в них зачислялись студенты из разных частей Европы, а преподавание велось на общем латинском языке. Поэтому мы можем говорить о средневековом европейском образовании как о предшественнике европейского пространства высшего образования, которое начало формироваться в конце XX в. в период относительно глобального мира и усиления внимания к проблемам регионализации. Неудивительно, что по инициативе Европейской комиссии важнейшая программа по повышению мобильности европейских студентов

и преподавателей была названа «Эразмус» в честь знаменитого голландского философа эпохи Возрождения Эразма Роттердамского.

На протяжении XVIII–XIX вв. основное внимание университетов уделялось национальным приоритетам. Обучение велось уже на родных языках; в некоторых странах появился запрет на учебу за границей. Произошли деевропеизация и деинтернационализация высшего образования. Одновременно высшее образование в европейском стиле распространилось на другие части света. Использованию европейских национальных моделей и европейских языков в некоторой степени способствовала политика колониализма.

Война до конца всех войн

В XX в. на мировую авансцену вновь выходит интернационализм. Изучение процесса интернационализации, происходившего в прошлом веке, позволяет нам глубже понять современные реалии, так как они в значительной степени являются результатом повышения роли международных аспектов высшего образования. Начало интернационализации мы связываем с окончанием Первой мировой войны и преодолением ее ужасных последствий. В те далекие годы академическое сообщество верило, что оно способно помочь укреплению международной солидарности и внести важный вклад в достижение и сохранение мира во всем мире. В связи с недавним столетием Первой мировой войны особенно уместно отметить роль ученых в этих идеалистических усилиях, в конечном счете окончившихся неудачей.

Первая мировая война нанесла Европе тяжелые раны. Интеллектуалы и ученые полагали, что залогом мира должна стать общая ответственная политика всех европейских стран. Большинство представителей академического сообщества с ужасом вспоминали, насколько быстро в самом начале конфликта все его участники заразились национализмом, как легко были забыты ими идеалы Просвещения.

В рамках политических инициатив, направленных на укрепление мира и взаимопонимания, под эгидой Лиги наций были созданы такие организации, как американский Институт международного образования (1919), Германская служба академических обменов (1925) и Британский совет (1934). Но ни эти ни подобные усилия не смогли остановить возвышение фашизма и нацизма в Европе и японского милитаризма на Дальнем Востоке. Разрушительные мировые силы вновь взяли верх над стремлением к миру и сотрудничеству.

Пожар мировой войны и его последствия

Людям, пережившим Первую мировую войну, и в страшных снах не могло присниться ее повторение. Но всего через 21 год началась Вторая мировая. После ее окончания в 1945 г. вновь поднялась волна идеализма; на этот раз она сопровождалась учреждением Организации Объединенных Наций, которая способствовала усилиям, направленным на сохранение мира и развитие, а также началом распада колониальных империй и появлением развивающихся стран. В качестве одного из средств углубления взаимопонимания вновь было выбрано высшее образование; продолжилось осуществление прежних программ академического обмена и были предприняты несколько новых, более скромных инициатив (например, Программа Фулбрайта). На европейском пространстве основные формы международной деятельности были связаны с выходцами из бывших колониальных империй – студенты оттуда могли учиться в странах Западной Европы, а преподавателям предоставлялась работа и возможность повысить квалификацию, но эти процессы носили ограниченный фрагментарный характер. На уровне отдельных государств международное сотрудничество и обмен не имели первостепенного значения, их развитие осуществлялось в рамках двусторонних соглашений между странами и программ по развитию сотрудничества, обусловленных политической конъюнктурой. Как правило, академическим институциям отводилась в этих программах роль пассивных партнеров.

Холодная война и политизация международных контактов в сфере высшего образования

Эра добрососедства не продлилась и несколько лет – уже в начале 1946 г. началось противостояние советского блока и стран Запада, продолжавшееся вплоть до распада СССР в 1991 г. Одними из главных составляющих холодной войны – борьбы между коммунизмом и капитализмом, в центре которой находилось политическое противоборство великих

держав, – были идеология и политика с позиции силы. Высшее образование, а также культурная и интеллектуальная жизнь стали важными фронтами острой идеологической схватки. В то же время деятели этих сфер нередко использовались как пешки в большой игре. Уже в начале 1930-х годов СССР формировал свое отношение к интеллектуалам, студентам и университетам в контексте усилий по завоеванию преимущества в глобальной борьбе; в стране разрабатывались специальные программы, направленные на привлечение их поддержки. В свою очередь, западные страны во главе с США значительно расширили усилия, направленные на интернационализацию высшего образования.

В описываемый период СССР сосредоточился на привлечении учащихся из недавно обретших независимость развивающихся стран, которые входили в сферу его влияния. В Советском Союзе получили образование многие тысячи студентов – большая часть из них впоследствии вернулись на родину, где заняли высокие посты, а некоторые стали участниками революционных движений. В 1960 г. в Москве специально для обучения студентов из развивающихся стран был учрежден Университет дружбы народов им. Патриса Лумумбы. В нем вместе с иностранными студентами высшее образование получали и советские граждане. Кроме того, в СССР существовали государственные программы развития академического партнерства. В частности, они предусматривали командировки советских профессоров на работу в университеты развивающихся стран, а также перевод советских учебников на соответствующие языки. Эти программы, предназначенные, как правило, для государств, которые находились на «советской орбите» или симпатизировали СССР, нередко оказывали значительное академическое, а в некоторых случаях и политическое влияние. Вне всякого сомнения, решения советского руководства диктовались интересами политической борьбы в условиях холодной войны.

Академическое взаимодействие с западным миром не входило в круг приоритетов СССР – более того, широкое сотрудничество было прямо запрещено. Контакты, осуществлявшиеся в соответствии с научными и культурными соглашениями на общегосударственном и институциональном уровне, а также в рамках Академии наук СССР, строго контролировались властями. Гораздо большее внимание уделялось сотрудничеству с социалистическими странами Центральной и Восточной Европы и остального мира.

Хотя подходы к международному образованию западноевропейских стран и государств Центральной и Восточной Европы во времена холодной войны существенно различались, многие процессы в них были схожи: перемещения студентов и преподавателей с юга на север, развитие сотрудничества с третьим миром, активное взаимодействие стран на межгосударственном уровне при слабой институциональной вовлеченности, которая носила преимущественно реактивный характер.

Идеалистические устремления, желание достичь мира и взаимопонимания, преобладавшие между двумя мировыми войнами и сразу после окончания второй из них, в это время выразились, например, в учреждении ЮНЕСКО и принятии в 1961 г. в США закона Фулбрайта – Хейса («О взаимных образовательных и культурных обменах»). Однако под влиянием холодной войны идеалистический подход в сфере международного образования быстро сменился идеологическим (в первую очередь в отношениях между США и СССР). В данном случае Европа оставалась в стороне, так как основным полем сражений в рамках международного сотрудничества в образовательной области были страны третьего мира – борьба велась за сохранение господства западных моделей и систем высшего образования, за влияние английского языка, за воздействие иностранного обучения, за преобладание западных научных продуктов, идей и структур. Другими словами, гегемония моделей неоколониалистского и западного высшего образования была результатом сложившихся в то время отношений в международном высшем образовании. СССР, в свою очередь, прикладывал немало усилий к расширению собственной сферы влияния. На европейском пространстве «железный занавес» между Центральной и Восточной Европой, с одной стороны, и Западной Европой, с другой, препятствовал любым формам сотрудничества в высшем образовании, за исключением самых элементарных. Академическое сотрудничество и обмен нового типа возникли только в 1970-е годы, когда в Западной Европе были в основном устранены последствия Второй мировой войны и начался процесс интеграции. Отличительной чертой этого периода была сосредоточенность на усилении европейского сотрудничества и обмена между странами будущего Европейского союза. Умеренное потепление в отношениях между Востоком и Западом в определенной мере открыло двери академическому сотрудничеству.

Конец ознакомительного фрагмента.