Глоссарий
Шрифт:
хорошенько приготовиться, уж в чем, в чем, а в убеждении я был мастер. Главное иметь
хорошие аргументы.
Три дня спустя
– Нет! Я сказал нет!
Я молча стоял на коленях и протягивал ему три свитка.
– Анри, не беси меня, я ведь не посмотрю что ты канцлер! – он метался по
тронному залу, не смотря на меня, - Жюли, ну скажи ему!
Супруга императора сидела на своем троне и недоуменно смотрела то
на императора.
– Анри, ну зачем? – она попыталась подержать мужа.
Он подскочил и вырвав у меня свитки, порвал их на мелкие кусочки. Я молча
достал из кармана еще три экземпляра и склонив голову протянул их ему.
– Умный да?! Заготовил себе копий? – взбесился он, - а ты подумал, что будет
теперь охранять меня? Ты подумал?!
– Заговор ликвидирован, все уничтожены, ближайшие десять лет никто даже
близко не посмотрит в вашу сторону, - глухо ответил я. Только вчера казнили всех
оставшихся заговорщиков, кроме сыновей графини, по моему личному распоряжению, а
уже утром я сам пришел к императору, соблюдая все до буквы этикета, ритуал отставки
пришлось найти в библиотеке.
– Нет, нет и нет! Я запрещаю! Я император! – он подскочил и снова вырвав у меня
свитки, разметал их в клочья.
Хорошо, что я предусмотрительно заготовил по пять экземпляров, хотя сейчас
был не уверен, хватит ли мне их.
– Анри, ты самый верный мне человек, я дал тебе все! Зачем ты это делаешь
безумец?
Он тут же замолчал и бросившись ко мне, вырвал свитки из рук, затем прочитав
имена в моей последней просьбе о помиловании, застонал от ярости и безысходности. Он
в ярости швырнул свитками в меня и упал на трон, закрыв голову руками.
– Мне нужно было убить её еще двадцать лет назад, - устало произнес он,
посмотрев на жену минуту спустя, - он не отступится, это дети единственной женщины, которую он любит всю свою жизнь. Я думал это давно прошло, но…
Он снова вскочил с трона и подбежав ко мне, подписал только свиток о
помиловании.
– Все! Видишь? Они помилованы, забери свою отставку!
Я продолжал стоять на коленях.
– Никто не примет этого, мой император, - тихо сказал я, - скажут, власть слаба.
Он признавая правоту моих слов, повернулся и снова упал без сил на трон.
Молчание затянулось и я подумал, что дело провалилось, как императрица
посмотрела на мужа, затем её лицо стало серьезно и она протянула руку, показывая на мои
новые копии в руках.
Я поднялся и дойдя до неё опустился на одно колено, протягивая документы.
– Думаю не будет
тихо произнесла она и подписала два прошения об отставки с постов канцлера и главы
канцелярии, а также о помилование двух государственных преступников.
– Проследи пожалуйста Анри, - она протянула мне подписанные документы, -
чтобы они все уехали раньше, чем на площадях зачитают указы.
– Конечно, моя императрица! – я низко поклонился и заспешил, она была права.
Такого не простят ни графине, ни её сыновьям. Одни из главных зачинщиков заговора
будут помилованы, они недолго тут протянут, если вообще переживут ночь.
Я выполнил все, что обещал Анри и даже больше, наняв для охраны на первый
год их обустройства в новом месте, целый отряд наемников, который возглавили лично
преданные мне люди.
О его детях я позаботился особо, сделав так, чтобы они не в чем не нуждались и
попали под личную опеку императрицы. Самому же мне так же было пора отправляться
отсюда, вся столица и вскоре империя вздрогнут, когда завтра утром зачитают два новых
указа императора. Ирония судьбы – мятежники будут освобождены человеком, который
создал и раскрыл этот заговор. Уверен, моя отставка примирит многие рода с
императором, заставит их относиться к нему как самой хрупкой драгоценности, чтобы он
не передумал и не вернул меня назад. Самому же мне стало тесно тут, нужно было искать
новое место, мир широк, а с подарками Анри я могу выстроить и собственную империю!
Засмеявшись собственным мыслям, я направил лошадь к восточным воротам.
Эпилог
Жорж радовался вечеру, наконец-то смена была закончена, ворота заперты и
теперь можно было поделить дневную выручку с товарищами и закатиться в трактирчик.
Дешевое вино и доступные девочки, вот его планы на сегодняшнюю ночь!
Показавшаяся фигура человека, укутанного с ног до головы в широкий плащ, вела
на поводу отличную лошадь. У Жоржа даже закралось подозрение, не украл ли он его у
дворянина, оружия и всего остального, присущего знати он не увидел ни под плащом у
него, ни на лошади.
Когда человек дошел до ворот то тихо сказал, не обращаясь ни к кому.
– Отройте ворота!
Жорж от такой наглости едва не икнул, а выбежавшие из караулки товарищи
недовольно загомонили. Перехватив копье, он подошел к человеку и положив руку на
плечо, рывком развернул его к себе, чтобы высказать все, что о нем думает.