Глоток обжигающей зимы (новогодняя миниатюра)
Шрифт:
– И что, с детьми проще, чем на предыдущей работе?
– не то, чтобы Катя идеализировала спасателей, но в её представлении это были люди достаточно героической профессии. Особенно после того, как вытащили её, зареванную и напуганную до заикания, из застрявшего лифта. Просидела там девушка часа полтора, в темноте и постоянном ожидании, что держащий кабину трос вот-вот лопнет. Из этого Катюшка сделала два вывода - по лестнице надежнее и пора завязывать с голливудскими триллерами.
– Да как сказать...
– задумавшись, парень сдвинул на правое ухо шапку, почесав темный затылок.
– Я бы не
– Одно, перешедшее в другое, - Катя, последовав дурному примеру, тоже почесала, только не затылок, а нос.
– Сначала просто из любопытства щелкала все подряд, а потом увлеклась.
– Нравится?
– Очень!
Сама того не заметив, Катя начала рассказывать, как все в том же Дворце их учили делать первые снимки на ещё допотопных фотоаппаратах, а потом проявлять и сушить. Конечно, сейчас мало какого ребенка удивишь, а в середине девяностых далеко не каждый мог себе позволить такую роскошь, как качественная фототехника.
– Смотри, - обрывать Катю не пришлось, он и сама немного сбила дыхание, пока болтала, перепрыгивая через поваленные деревья, да и просто болтаясь почти по бедро в снегу. Хорошо ещё, что шла не впереди, иначе вообще могла свалиться без сил в сугроб уже через несколько десятков метров.
Поначалу девушка не поняла, зачем он её сюда привел. Ну, обычный лес, вернее, огромная поляна, кое-где поросшая елями и словно вспаханная кем-то, оставившим после себя большие ямы, заполненные снегом, как лужи - талой водой.
И только когда её развернули немного вправо, показывая дальний край, поняла. Там, где деревья немного расступались, переставая закрывать все тесной темной стеной, в прогалине виднелся город. И не просто город, а его окраина. Крохотные, словно игрушечные домики частного сектора. А над ними, будто повисший в чистейшем морозном воздухе, возвышался такой же игрушечный храм. Золото куполов, над которыми парили едва заметные росчерки тонких крестов. Высоченный крепкий забор, так внушающий, когда стоишь совсем рядом с ним, а отсюда кажущийся лентой тончайшего кружева...
Катя и сама не поняла, что быстро, даже как-то лихорадочно щелкает фотоаппаратом, пока не налетели уже показавшиеся небольшие облака. Стараясь не упустить это ощущение святыни, на вид кажущейся не то вырезанной из тончайшей слоновой кости, не то просто выведенной изморозью на стекле из прозрачнейшего хрусталя. А ведь в середине ноября, до начала поста, делала там снимки для венчающейся пары, поэтому точно знала, что это чудо, кажущееся сейчас воздушным и невесомым, на самом деле огромное здание из белого камня. И по территории комплекса можно ходить едва ли полдня, чтобы увидеть все, что там скрыто. А то самое кружево забора в реальности имеет почти четырехметровую высоту...
– Вау...
Что-то сказать она смогла только минут через десять, когда отвлеклась.
– Вот и я про то же, - судя по голосу Михаила, который в это время стоял рядом, с любопытством наблюдая за Катиными действиями, такая реакция на его сюрприз его полностью удовлетворила. А вот то, что девушка, пятясь, пыталась поймать ещё пару удачных кадров, не очень.
– Осторожнее, там может быть...
Его слова оборвались, потому что в эту секунду Катя запнулась обо что-то, скрытое под снегом, и, визжа от неожиданности и страха, на спине съехала в довольно глубокую яму. Только рука, все ещё крепко сжимающая фотоаппарат, возвышалась над поверхностью сугроба сигнальным маяком. Да широкий след от самой Кати выделялся утрамбованной петляющей дорожкой. Хорошо ещё, что там высота спуска метра четыре...
– Ты как, цела?
Понятно, что особо повредиться, учитывая высоту сугробов, проблематично, но не хватает только налететь на заметенную корягу. Поэтому Мишка, примерившись, чтобы не повторить её ускоренный спуск, боком съехал в овражек, все-таки не удержавшись на ногах уже в самом низу.
– Угу, - отплевавшись от снега, попавшего в рот и нос, Катя, кряхтя и ежась, все-таки поднялась на колени, но, вопреки ожиданиям парня, начала не с ощупывания себя, а с проверки техники. Да, фотик она не роняла, но кто его знает... И только убедившись, что драгоценной камере ничего не грозит, повернулась к Михаилу.
– А ты зачем сюда спустился?
– Тебя вытаскивать.
Посмотрев наверх, Катя вздохнула. Теперь кромка ямы, в которой они сидели, показалась очень далекой и вообще почти недостижимой. А потом оглянулась на сидящего рядом Мишку, заметив, что он на неё как-то странно посматривает. Мелком себя оглядев, Катя даже немного покраснела от досады - вся зачуханная, опушка капюшона выглядит так, словно нашедшая там последний приют лисичка болела бешенством, шапка набекрень... Неудивительно, что он еле сдерживает смех.
Только вместо того, чтобы обидеться и начать приводить себя в порядок, Катя и сама хихикнула, не иначе, как от нервов. Поэтому, когда Наташка, вопреки предупреждению проводника, пошла искать заблудившихся по их же следам, застала Катю с Мишкой сидящими на дне довольно глубокого оврага, обнявшихся и хохочущих.
– Их там все потеряли, а они сидят и ржут!
– встав в классическую позу суровой жены "руки в бока", Наталья замерла на самом краю ямы.
– Ты только к нам не свались, - Мишка встал сам и помог подняться Кате, которая только сейчас начала одергиваться и вытряхивать снег из капюшона.
– Иначе мы тут все окажемся.
– Неее, это только вы такие бестолочи. Давайте быстрее, а то народ уже утомился рассматривать красоты, скоро чудить начнут.
Это запросто. Оставалось только надеяться, что никому не придет в голову спуститься с горки на лыжах. Фрирайдеров среди туристов точно не было, так дурное дело не хитрое...
– Кать, давай вперед, если что, я тебя подстрахую, - Мишка подставил согнутую в колене ногу, чтобы Катя могла воспользоваться ею, как ступенькой, и уже через минуту помогал сопящей и пыхтящей девушке преодолеть последние сантиметры склона ямы.
– И есть уже хочется...
– Наташка сморщила нос, глядя, как подруга пытается варежкой вытереть раскрасневшиеся щеки.
– Дай сюда, только лицо поцарапаешь!
После короткой процедуры отряхивания и приведения себя в порядок, Михаил ушел чуть вперед, наверное, чтобы выяснить, чем именно занимались подопечные, пока он развлекал Катю.