Глубина [сборник]
Шрифт:
Ветер за окном не утихает ни на минуту, нитку раскачивает, но я все-таки вытравливаю ее до конца. Когда грузик касается склона, смотрю на нить: каждый метр ее отмечен полоской красной краски.
Семь с половиной метров. Простыни тут не помогут. Ну ничего, в борделе наверняка есть веревки, хотя бы в тех комнатах, что предназначены для садомазохистов.
Выкидываю катушку за окно. Мне чуть-чуть неловко, но я утешаюсь тем, что Вика наверняка разрешила бы этот маленький эксперимент.
Она ведь сказала – «будь как дома»…
Я плюхаюсь
Сон приходит почти мгновенно. Я почему-то надеюсь, что снова увижу что-то сюжетное и пророческое – как в прошлый раз, когда Алекс расстрелял Неудачника. Но мне снится полный сумбур.
Радуга, сияющая над Диптауном. Ослепительные всполохи, похожие на дип-программу. Только эта радуга сложена из уступов, это библейская лестница, уходящая в небо. Я иду по ней, словно Компьютерный Маг в своих крылатых шлепанцах. Цвета, оказывается, имеют разную плотность – я проваливаюсь в фиолетовых и синих слоях, «слегка опираюсь на зеленые и твердо ступаю по желтым. Город подо мной ярок и наряден, я вижу его сквозь цветной туман.
Во сне я даже знаю, почему иду в небо. Где-то там, наверху, хрустальный купол глубины, разделивший мир пополам. Я должен разбить его – или оружием Маньяка, или голыми руками, как получится. Хрусталь треснет и прольется на город – ослепительным звездным дождем. Ведь звезды – они из хрусталя, это не подлежит сомнению. Из колкого хрусталя, отражающего свет наших глаз.
И что-то случится. Может быть, звезды сожгут нас. Может быть – успеют остыть и упадут в подставленные ладони. Не знаю, чего именно я хочу.
Главное – не ошибиться и ударить вовремя. Оно уже определено, то время, когда я смогу превратить барьер в миллионы хрустальных звезд. Оно почти пришло, время…
– Время… Леонид, время…
Открываю глаза под шепот «Виндоус-Хоум». Проходит пара секунд, прежде чем я осознаю, где нахожусь.
А еще через мгновение входит Вика:
– Ты проснулся?
Киваю, сажусь на смятой постели, тру лоб. Голова тяжелая. Надо было или дольше спать, или вообще не ложиться.
– Я сварю кофе, – говорит Вика.
Привалившись к деревянной стене, наблюдаю за Викой. Она достает из черного, не от грязи – от старости, буфета, полотняный мешочек с кофе. Мелет зерна на маленькой ручной кофемолке из надраенной до блеска меди. Умело разжигает очаг.
Пахнет сухими сосновыми дровами, закипающим кофе. И какой-то абстрактной, немедицинской чистотой… то ли воды в горном ручье, то ли горячего песка под солнцем.
Хорошо.
Я могу прошептать свою считалочку и выйти в реальность.
Сварить настоящий кофе и даже сдобрить его остатками коньяка. Умыться холодной водой.
Будь я проклят, если так поступлю.
Это здесь все настоящее – чистый воздух, живая вода, кофейная гуща на дне чашки, заботливый взгляд Вики. Снаружи – заброшенная пыльная комната, сырость, гнилая вода из крана.
…Что-то часто стало накатывать на меня это самоубийственное желание – стать таким, как все…
– Коньяк? – спрашивает Вика. Наливает мне маленькую рюмочку «Ахтамара».
– У меня есть еще минут пять, – говорю я. – Потом… пора.
– Ты вернешься не один?
– Надеюсь.
– Возьми своего друга за руку, когда будешь входить. Тогда для него тоже сделают привилегированный статус. Я попрошу Мага.
– Спасибо.
– Мадам поблагодаришь. От нее все зависит.
– С Мадам мы друзья, она позволит, – улыбаюсь я.
Я успеваю выпить две чашки кофе и две рюмки коньяка, прежде чем мое время и впрямь кончается.
Пора.
Вика начинает прибирать в комнате, когда я выхожу. Я невольно вспоминаю про суррогат-семьи, которые в последнее время стали появляться все чаще и чаще. Все эти живущие в разных городах парочки, снимающие в Диптауне общие квартиры. Говорят, они очень любят возиться по хозяйству, пылесосить и стирать – словно имитация быта сделает их союз настоящим.
«А у вас есть семья?»
«Да. Моя подруга проститутка, у нас маленькая горная хижина в борделе. Заходите, она сварит прекрасный кофе. У нас всегда чистенько и уютно, даже после землетрясения!»
От того, что такая картина не вызывает ни малейшего раздражения, становится страшно.
Ситуацию надо разрешать. Как угодно.
Я бреду по улице к входному порталу. Прохожу мимо павильончика какой-то авиакомпании, где скучает оператор. Рядом с павильончиком примостился нищий. Это тоже новое явление – побирушки в виртуальном пространстве, еще месяц назад их не было.
Нищий опрятен, но оборван и тощ. Его фигура слегка просвечивает и дергается рывками – таким способом пытаются продемонстрировать низкую скорость модема и слабость программного обеспечения.
– Help me… – стонет нищий.
– Бог подаст, – сообщаю я.
– Господин хакер, хотя бы один доллар… – плачется вслед нищий.
Говорят, большинство из этих нищих – русские. Говорят, что никто из них в деньгах не нуждается. Это просто забава «новорусских», редкое развлечение. Поклянчить, побыть в шкуре нищего. Якобы модная и действенная психотерапия. Маньяк клялся, что навесил одному из таких нищих маркер, и тот оказался директором крупного банка.
– Я работал на «Майкрософт», – бормочет нищий, плетясь следом. – Однажды я назвал «форточки» сырой программой и похвалил «полуось». На следующий день Билл Гейтс лично уволил меня и внес в черный список. А я был крутым хакером… до чего же я опустился…
– На каком прерывании висит твой модем? – кричу я, оборачиваясь. – От чего зависит появление надписи «Начните работу с нажатия этой кнопки» в «Виндоус-Хоум»? Три лучших способа завесить «форточки»? Кто придумал текстурную графику? Лучший протокол для модемов марки…