Глубина в небе (авторский сборник)
Шрифт:
– Но зачем?
Рейнольт промолчала. Она открыла люк и повела Винжа в Хаммерфест. Когда она заговорила снова, в ее голосе слышалось что-то похожее на энтузиазм.
– Фокусирование облагораживает. Это ключ к успеху эмергентов, и он куда тоньше, чем вы можете себе представить. Это не то, что мы просто сделали психоактивного микроба. Он растет в мозгу, и его можно контролировать с миллиметровой точностью – а действиями установленного на местах ансамбля можно управлять с той же точностью.
Недоумение Винжа было так сильно, что даже пробило стену невнимания Рейнольт.
– Как
И она углубилась в омерзительные детали. В мирах эмергентов процесс фокусирования распространился за последние годы на обучение специалистов, позволяя постепенно формировать в школах гениев. Для Триксии и остальных процесс был по необходимости более резким. В течение многих дней Рейнольт и ее ассистенты дергали вирус, включая генетические последовательности, освобождавшие химикаты мысли – и все это управлялось медицинскими компьютерами эмергентов, собиравших информацию с приборов диагностики мозга…
– И теперь обучение закончено. Выжившие смогут вести свои исследования так, как никогда не смогли бы раньше.
Рейнольт провела его по комнатам с плюшевой мебелью и завешанными коврами стенами. Они шли по коридорам, которые становились все уже и уже, пока не превратились в туннели едва ли метровой ширины. Капиллярная архитектура, которую он видел в исторических книгах… картины из сердца какой-нибудь городской тирании. И наконец они остановились у простой двери. Как и на оставленных позади, на ней был номер и специализация. Они гласили: «Ф042, ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ ЛИНГВИСТИКА».
Рейнольт остановилась и сказала:
– И последнее. Предводитель Нау считает, что вас может огорчить то, что вы увидите. Я знаю, что инопланетники, впервые встретившись с фокусом, могут реагировать крайне неадекватно. – Она склонила голову, будто сомневаясь в разумности Эзра Винжа. – И потому предводитель просил меня особо подчеркнуть: фокус обычно обратим, по крайней мере до определенной – очень высокой степени.
Она пожала плечами, будто закончила механически запомненную речь.
– Откройте дверь, – произнес Эзр севшим голосом.
Комнатка была крошечной, освещенной лишь сиянием дюжины активных окон. Свет образовывал гало над головой находившегося внутри человека: короткие волосы, изящная фигура в простой одежде.
– Триксия? – тихо сказал Винж.
Он протянул руку, чтобы коснуться ее плеча. Она не повернула головы. Винж подавил ужас и заглянул ей в лицо.
– Триксия?
Мгновение казалось, что она смотрит ему прямо в глаза. Потом она вывернулась из его руки и попыталась заглянуть ему за спину, в окна.
– Вы закрываете мне обзор. Я не вижу! – произнесла она нервным, почти паническим тоном.
Эзр наклонил голову и повернулся посмотреть, что же там такого важного. Стены вокруг Триксии были заполнены диаграммами структур и поколений. Целая секция была посвящена словарным вариантам. Слова низского языка в соотношении «n-к-одному» с непроизносимой абракадаброй. Типичная среда языкового анализа, хотя окон больше, чем включит любой разумный человек. Взгляд Триксии перебегал от точки к точке, пальцы вбивали варианты выбора. Время от времени она бормотала какие-то команды. На лице ее было выражение полной сосредоточенности. Это не был нечеловеческий вид, и сам по себе он Эзра не пугал: он уже видел такое, когда она целиком уходила в какую-нибудь языковую проблему.
Как только он отодвинулся, она тут же о нем забыла. Она была более… сфокусирована, чем он когда-либо раньше видел.
И Эзр Винж начал понимать.
Он несколько секунд наблюдал за ней, смотрел, как расширяются узоры в окнах, смотрел на выбранные варианты, на изменения структур. Потом он спросил спокойным и почти не заинтересованным голосом.
– И как оно идет, Триксия?
– Отлично, – немедленно раздался ответ в прежнем тоне Триксии, увлеченной работой. – Эти книги из библиотеки пауков – просто чудо. У меня теперь есть ключ к их графемам. Никто никогда ничего подобного не видел и не делал. Пауки видят не так, как мы, зрительные образы у них совсем другие. Если бы не книги по физике, я бы никогда не додумалась до понятия расщепленных графем.
В ее голосе звучало что-то похожее на восторг. Она не повернулась к нему, и пальцы ее продолжали что-то вводить. Глаза Винжа привыкли к полусвету, и он начал замечать пугающие мелочи. Рабочая одежда Триксии была свежей, но заляпанной спереди жирными пятнами. Волосы ее, хотя и коротко стриженные, были спутанными и немытыми. Над губой виднелся кусочек – еды? Носовой слизи?
Может ли она хоть сама себя вымыть?
Винж глянул в сторону двери. Комната была мала для троих, но Рейнольт просунула внутрь голову и плечи, опираясь на локти, и с напряженным интересом смотрела на Эзра и Триксию.
– Доктор Бонсол делает отличные успехи, даже лучше наших лингвистов, а они фокусированы еще со школы. Благодаря ей мы научились читать язык пауков даже раньше, чем они вернулись к жизни.
Эзр снова коснулся плеча Триксии, и снова она вывернулась. Это не был жест злобы или страха – так стряхивают надоедливую муху.
– Триксия, ты меня помнишь? – спросил он.
Ответа не было, но Эзр был уверен, что помнит – просто это было не настолько важно, чтобы еще и отвечать. Она стала зачарованной принцессой, и только злые колдуньи могли ее разбудить. Но этого бы не случилось, если бы он прислушался раньше к страхам принцессы, если бы согласился с Сумом Дотраном.
– Триксия, прости меня ради Бога!
– Для первого визита достаточно, менеджер флота.
Рейнольт жестом попросила его выйти из комнаты.
Винж выскользнул. Триксия не подняла головы от работы. Что-то вроде этой сосредоточенности и привлекло его к ней когда-то. Она была трилендером, одной из тех, кто попал в экспедицию Кенг Хо без близких друзей и без семьи. Она мечтала об изучении иных рас, хотела узнать то, чего никогда ни один человек не знал. Она преследовала эту мечту так целеустремленно, как ни один человек из Кенг Хо. И теперь она получила то, ради чего жертвовала… и ничего больше.