Глубинный путь (Илл. В. Игнатова)
Шрифт:
— Он явился сюда?
— Да… И вынужден был сознаться.
— Я рассказал об этом случае только нашему консулу.
— Тоже знаю. Ну, а теперь мы с вами должны надавать оплеух кое-кому посолиднее.
— Хорошо, я согласен.
— Очень рад, друг мой Ватсон. В таком случае, позвольте вас коротко информировать. Мы будем встречаться редко. Для переписки я передам вам шифр. Несколько дней можете оставаться в Иркутске. По возможности, не выпускайте из поля зрения следующих людей: Лидию Шелемеху — через нее хотят раздобыть рецепт нового сплава; Самборского — у него сейчас находятся рисунки литостата новой конструкции,
— Вы подозреваете его?
— А вы что-нибудь знаете?
— Слышал кое-какие сплетни.
— Беда с этими сплетнями! Хотелось бы не обращать на них внимания, но этот инженер как-то странно ведет себя. Я очень хотел бы ошибиться… Но об этом мы будем разговаривать особо, Ватсон…
— Вы долго пробудете в Иркутске?
— Сегодня выеду в тайгу проверить, как организованы поиски пассажира, выпавшего из самолета. Потом вернусь и буду сидеть здесь, пока этого потребуют обстоятельства.
— Я тоже собираюсь поехать сегодня с Самборским осмотреть один из участков на строительстве.
— Прекрасно. До свидания, Ватсон!
Мы распрощались. Я пошел к себе, но по дороге заглянул к Аркадию Михайловичу, чтобы предупредить его о нашей поездке. Профессор был дома один. Тарас ушел погулять.
Профессор ехать с нами не собирался.
— Хотел, хотел поехать, — жаловался старик, — я ведь несколько месяцев здесь не был, — говорят, все очень изменилось, — но меня задерживает одно дело. Ярослав дал мне сложную задачу… Мне хочется ее решить. Нужно посидеть, подумать.
— Любопытно, что это за задача?
— Подождите, голубчик, — сказал профессор. — Лучше посоветуйте, как мне оставить у себя Тараса.
— А что такое?
— Ярославу пришло на ум забрать мальчика к себе.
— А где Тарас теперь живет?
— С прошлой осени у меня. Я надеялся, что и на эту зиму останется. Он ведь в десятый перешел. Последний год в школе. Но нет, Ярослав вбил себе в голову какую-то чепуху… А главное, Тарас мой тянется к Ярославу… Просто беда!
— А какие у вас отношения с Ярославом?
— У меня отношения неплохие. Вы ведь знаете, наверное, его теперь все ругают… Ну, а я не решаюсь… Возможно, он ошибается… Упрям очень… Обсуждать с ним эту тему невозможно. Стал нелюдим. Только со мной, с Шелемехой и Тарасом разговаривает по-человечески. Ну ладно… подождем, пока строительство закончится.
Мы условились с Аркадием Михайловичем, что он пришлет Тараса ко мне.
6. ПОДЗЕМНАЯ АНГАРА
Часам к шести Самборский появился в «Витязе Иркуте» и забрал меня и Тараса.
По прекрасному гудронированному шоссе машина помчалась на север. Машина была самым новым выпуском дорожного автомобиля. В ней можно было устроить четыре койки, имелись электрическая кухонька и радиотелефон, достаточно было поворота рычажка, чтобы поднять или опустить верх машины.
Мы ехали по направлению к Качугу, обгоняя многочисленные грузовые и легковые автомобили, так как наш шофер, по-видимому, любил быструю езду. Параллельно шоссе тянулись подъездные узкоколейки, по которым беспрерывно громыхали поезда.
— Это идут грузы на мое строительство, — похвастал Самборский.
По дороге он сообщил нам немало интересных вещей, но
— Мы пробиваем здесь подземное русло для реки, которая будет вытекать из Байкала и впадать в Лену, — говорил он. — Как почти все на нашем строительстве, сооружение это не имеет в истории предшественников. Собственно, это будет подземная Ангара. Вы ведь знаете, в Байкал впадает примерно сто рек, среди них такие большие, как Селенга, Верхняя Ангара, Баргузин. Но из Байкала вытекает одна только Ангара, приток Енисея. Теперь из Байкала будут вытекать две реки. На подземной реке мы создадим водопад, силой своей превосходящий Ниагару. Подземная река, вытекая из Байкала, не будет знать ни весеннего половодья, ни летнего обмеления. Озеро, уровень которого на четыреста пятьдесят три метра выше уровня моря, — это гигантское водохранилище будет регулировать расход воды. Русло реки будет абсолютно ровным и пойдет под землей на высоте четырехсот тридцати трех метров над уровнем моря. Приблизительно за километр от озера мы делаем углубление в пятьдесят метров и создаем водопад, который будет приводить в движение турбины подземной гидроэлектростанции. Мощность этой гидроцентрали составит десять миллионов киловатт.
— Это двадцать Днепрогэсов! — сказал с увлечением слушавший инженера Тарас.
— Приблизительно… Но, кроме этой гидростанции, мы строим еще две. Одну на Шаманском, другую на Падунских порогах Ангары. Они находятся в ее среднем течении. Первая станция — мощностью приблизительно в два, вторая в два с половиной миллиона киловатт. Строится еще несколько небольших гидростанций. Одна из самых своеобразных — Зиркизунская на реке Иркут. Недалеко от Байкала Иркут протекает узкой, глубокой долиной. Обходя горный Зиркизунский хребет, Иркут делает узкую петлю километров в сорок длины. Мы пробили под этим хребтом четырехкилометровый туннель, сбросили реку с высоты семидесяти метров и поставили станцию на пятьдесят тысяч киловатт. Когда у вас будет время, обязательно поезжайте и посмотрите на этот искусственный водопад. Там очень живописная местность: дикие горы, тайга. Чудесно охотиться. Кажется, вы когда-то увлекались охотой, не правда ли?
— Было такое, — сказал я.
Когда мы приехали, уже смеркалось.
Здесь, под землей, развернулись большие работы. Об этом свидетельствовали многочисленные копры.
— Мы отдохнем, немного закусим, а после этого спустимся в мое подземное царство, — сказал Самборский. — Там нам будет все равно, день или ночь наверху.
Оставив машину во дворе большого приземистого, напоминавшего грузовую железнодорожную станцию здания, мы прошли в контору начальника надземных работ на этом участке. Самборский коротко расспросил о положении дел, а потом распорядился заказать нам в буфете еду и приготовить костюмы для спуска в шахту.
— А без специального костюма спускаться нельзя? — поинтересовался Тарас.
— Можно, но там во многих местах по колено вода, а камни и песок могут испортить обувь. Кроме того, возле машин пачкаются костюмы.
Мы съели несколько бутербродов, выпили кофе и переоделись.
Самборский привел нас к ближайшей шахте. Надвигалась ночь, но работы не прекращались. Ярко светили фонари, грохотали по рельсам небольшие поезда, гудели тяжелые восьми- и десятитонные грузовики.
Мы вошли в клеть подъемной машины.