Глубокий контакт
Шрифт:
– Затем, что я офицер разведки военно-космических сил Восточной Конфедерации, спецотдел «Галактика». И нахожусь здесь с секретной миссией моего командования. А вы своими поисками счастья и бессмертия создали мне проблему, которую я теперь пытаюсь решить без прямого ущерба для вас.
– Сожалею. Я не хотел.
– Однако теперь вы мой гость. Вернее, вы автоматически становитесь моим сотрудником. Уж извините, так заведено у нас в разведке.
– Вы хотите сказать, что я завербован?
– Именно. И отказаться вы не сможете. Такова плата за проникновение в тайну, которая вам не предназначалась. Но вы не волнуйтесь, Николай Дмитриевич, на нас работает немало грабберов. Аваллон – слишком скверное
– Николая Кольцова больше нет. Есть Ник Северянин, так меня прозвали в Загоне.
– Превосходно. Неплохой оперативный псевдоним.
– Не понимаю, чем я могу быть вам полезен.
– Можете. Вы сильно удивили нас, оставшись в живых после импульса. И заинтересовали. Я даже знаю, как мне следует вас использовать. Но этот разговор мы отложим на некоторое время. Вам надо подлечиться, а мне обдумать, какое задание я мог бы вам для начала поручить.
– У меня нет выбора, не так ли?
– Нет. – Зебровски даже не попытался смягчить тон. – У вас нет выбора. Вам придется сотрудничать с нами, и тогда, может быть, вы найдете то, что ищете. А пока отдыхайте. Вам надо хорошенько выспаться и набраться сил. Завтра продолжим наше знакомство. Оставляю вас заботам нашего доктора.
IІ. День второй
Граббер (англ. grub out – раскапывать) – собирательное название полулегальных старателей на Аваллоне. Г. находятся на Аваллоне на основании Статьи 17 Конвенции о Космосе, как физические лица, ведущие мелкий промысел полезных ископаемых, либо поиск редких предметов, относящихся к существовавшей до колонизации Аваллона культуре Та-Ин. Г. действуют в одиночку, либо объединены в небольшие сообщества, деятельность которых контролируется особыми службами МГКС, либо частными компаниями.
События развиваются совсем не так, как я ожидал. То, что со мной происходит, невероятно. Покойный Костыль втянул меня в историю, из которой будет очень непросто выбраться. Но пока я в безопасности. Во всяком случае, мне кажется, что я в безопасности.
Ночь прошла спокойно. Я хорошо выспался и впервые с момента прилета на Аваллон не видел снов. Возможно, это действие лекарств, которыми меня напичкал доктор. Я спокоен. И готов ко всему. С утра меня посетил майор Зебровски и пригласил на обед. Вероятно, он во время обеда раскроет свои карты. Я бы очень этого хотел. Не люблю неясности. Одно очевидно – Зебровски всерьез намерен меня использовать. Для чего? С какой целью он собирается ввести в свои шпионские игры бывшего ученого? Что это ему дает? Спецагент из меня никакой, это Зебровски должен понимать. Я не верю ему, когда он говорит о моей якобы уникальной устойчивости к G-импульсу. Надеюсь, сегодня он будет со мной откровенен. Начнет темнить, я просто откажусь. Пусть попробует меня заставить. Убьют так убьют. Я готов к смерти – с ней все закончится. Жаль только, что своей цели я не достиг. Ничего, если все, что говорят о загробной жизни, – правда, то Зебровски лишь ускорит мою встречу с Катей. И тогда хоть одно мое желание исполнится.
Обед у майора Зебровски приятно поразил Северянина. До сих пор он считал, что вряд ли что на «Большой Маме» сможет удивить его по-настоящему. Ничего интересного тут быть не могло. Следуя за Зебровски в кают-компанию базы, он проходил одно за другим рабочие отсеки базы – бесконечный лабиринт галерей-труб с бронированными ячеистыми стенами и герметически запирающимися бронедверями. Галереи выходили в бесцветные помещения, заставленные темно-зелеными армейскими ящиками, штабелями пластиковых панелей и аккуратно сложенным стальным прокатом. Где-то стучали и гудели механизмы, мощные вентиляторы с воем нагнетали в галереи свежий воздух, лязгали двери, пропуская людей в следующий отсек. Но кают-компания базы была иной. Северянин оценил и хорошую стильную мебель из настоящего дерева, явно сработанную на Земле, неожиданный фонтанчик прямо в центре зала, и приятную цветовую гамму интерьера, и живые растения в ярких керамических горшках вдоль стен. Прямо офис преуспевающей компании, а не помещение в военном бункере. Но не это его поразило больше всего. Едва он вошел сюда, сердце у него защемило: за огромными окнами виднелся пейзаж средней полосы России. Ему на миг показалось, что в лицо ему пахнул аромат летнего русского луга, запах согретой солнцем травы, свежий и пряный.
– Здорово? – Зебровски довольно засмеялся. – Хорошая иллюзия. Всего лишь несколько видеопанно и со вкусом подобранные видеоролики. Я знал, что это произведет на вас впечатление.
– Зачем вы это сделали?
– Мой персонал состоит из живых людей, – ответил майор, жестом предложив Северянину сесть к накрытому столу. – Мы часто испытываем ностальгию по Земле. Местный пейзаж весьма уныл, порой очень хочется ярких красок. Кстати, как там, на исторической родине? На матушке-Земле еще не забыли, как играть в футбол?
– Не забыли. Только погода не располагает для игр на свежем воздухе. Июль был дождливым. Во всяком случае, в моем родном городе.
– Угощайтесь, – сказал майор тоном гостеприимного хозяина. – За обедом разговор всегда приятнее. Не стесняйтесь. Вы что пьете?
– Водку. – Северянин невольно сглотнул слюну: он вдруг понял, что страшно голоден. – Русскую.
– Другой у нас нет. По одной за знакомство?
Северянин принял налитую стопку из рук майора и внезапно подумал, что первое чудо с ним уже случилось. Он не погиб в горячей пустыне у Пика Вдовы и может наслаждаться такой простой и такой мало ценимой прежде радостью – комфортом и вкусной едой. Он медленно выпил водку, а потом с еще большим наслаждением занялся горячим борщом со сметаной – душистым, наваристым и божественно вкусным. Зебровски с улыбкой наблюдал, как он ест.
– Наверное, в Загоне пришлось есть концентраты, – заметил он. – Вообще-то они вкусные, но надоедают. Хочется домашнего, не так ли?
«Не просто хочется», – подумал Северянин. С тех пор как заболела Катя, он готовил себе сам. Как мог, так и готовил.
– Вся еда натуральная. У нас на базе есть своя ферма, где мы разводим поросят, своя теплица и рыбный пруд. Правда, все эти вкусности наша дополнительная, а не основная пища. Приходится изо дня в день есть долбаные концентраты и консервы. Давайте по второй пропустим. – Зебровски наполнил стопки. – Вам сейчас полезно немного выпить.
– Я знаю, – ответил Северянин. – За что пьем? За удачную вербовку?
– За будущее сотрудничество. Ваше здоровье!
Северянин выпил залпом, поймав ободряющий взгляд майора, придвинул себе тарелку со вторым блюдом – тушеным карпом с молодым картофелем и зеленью. То ли от водки, то ли от вида вкусной еды у него набежала слюна, и Северянин внезапно разозлился на самого себя. Он словно нищий, позванный к столу богача. Никогда прежде он даже не представлял себе, что может испытывать такое наслаждение от еды.
– Вы всегда так кормите своих агентов? – спросил он.
– Нет, – с усмешкой сказал майор. – Вы – исключение. А знаете, почему? Вы первый агент, которого я принимаю здесь, на базе. Обычно мы вербуем наших агентов еще в Загоне или в Ураниум-Сити.
– К чему такая секретность?
– Сразу видно, что вы не военный человек. Секретность – первое условие успеха. А совместный обед располагает к откровенности. Я хочу с вами откровенного разговора, потому что вы мне понравились.
– Вам понравилась моя живучесть?