Глубокий минус
Шрифт:
– Задача еще не вся. Ведь энергия - здесь, а они - там.
– Привезти их сюда. На хронокаре можно забрать всех сразу.
– Нет... Наша машина неисправна.
Колин хотел сказать, по чьей вине, но что-то помешало ему, и лишь повторил после паузы:
– Неисправен... вернее, ненадежен рест. Конечно, можно рисковать. Съездить за ними. Но риск очень велик. Можем не добраться.
– Ага, - невозмутимо сказал Ван Сайези.
– Это несколько меняет дело.
– Если бы мы и привезли их сюда, - медленно проговорила Нина, - то все равно погибли бы. Все, Сизов ведь не знает.
– Все - или никто, - сказала Лина, думая об Арвэ.
– Главное, чтобы не пропали результаты, - сказала Нина.
– Энергию лучше использовать для их защиты. Они берут мало. Сизов найдет все в сохранности.
Юра испуганно заморгал.
– Причин для паники нет, - медленно проговорил Колин, - и рано думать о самопожертвовании. Во-первых, но расчету времени Сизов может успеть. Трое суток даны ему с учетом того, что половину этого времени он будет заниматься профилактикой и осмотром машины на базе. Погрузка и путь в оба конца занимают лишь вторую половину этого времени. Так что, если Сизов будет знать...
– Это уже второе "если", - вставил Ван.
– А построение с двумя "если" не заслуживает уважения.
– И все же шансы есть. При условии, конечно, что мы не станем дожидаться, пока судьба решит все за нас. На предельно облегченном хронокаре надо спешить в современность. К Сизову. Чтобы никакой проверки сейчас, никакого ремонта, поскольку это ремонт предупредительный. Пока наша машина доберется туда, его энергетические контейнеры будут уже погружены. С ними он сразу же хронирует сюда. Он успеет.
– Рест может сгореть и на пути в современность, - пробормотала Нина, покачивая головой.
– Тут риск меньше: давление времени возрастает с погружением в минус и уменьшается с подъемом к современности. Это должен знать и ботаник, коль скоро он участвует в экспедиции. Нагрузка на рест будет не возрастать, а постепенно уменьшаться. Больше шансов дойти.
Группу Арвэ сюда можно доставить и без хронокара. У нас пять индивидуальных хронолангов, такую дистанцию они выдержат: прошел же Арвэ. Двое из нас пойдут в силлур, три хроноланга возьмут с собой. Все данные о работе привезти сюда. Приборы придется бросить. Здесь будем ждать помощи. А предупредить Сизова, я считаю, все же возможно.
– При условии, - сказал Ван, - что машину поведет самый опытный минус-хронист. Кто у нас самый опытный?
На миг наступило молчание, затем Колин тихо проговорил:
– Я.
– Ну вот ты и поведешь.
– Это было бы целесообразным, - сказал Колин.
– Но капитаны не спасаются первыми.
– Да, - согласился Ван.
– Ты мог бы еще сказать, что кто-то может обвинить тебя в бегстве. И что обстоятельства могут сложиться так, что никто из нас не сможет слова молвить в твою защиту. Конечно, для тебя было бы спокойнее остаться здесь. Но не для экспедиции.
– Бедный Колин, - сказала Зоя.
– Правда, ему не повезло.
– Итак, - сказал Ван, - ты поведешь машину.
– Да.
– Вот все и решено. Разумеется, если бы мы обладали более богатым опытом по части критических положений, то не стали бы подвергать тебя такому риску. Если бы обладали опытом наших предков. Они, быть может, нашли бы и другой выход из положения.
– Нет, - сказал Колин.
– Чем может помочь нам опыт предков? У них не было таких машин. Они даже не имели представления о них. Окажись предки на нашем месте, они просто растерялись бы. Не надо их чрезмерно идеализировать... Нет, на опыт прошлого нам нечего надеяться. Да и на будущее тоже. Ближе всего к будущему находится наш Юра, - Колин постарался, чтобы при этих словах в его голосе не прозвучало презрение, но я не думаю, чтобы он смог нам помочь. Нет, мы Здесь одни - под толщей миллионов и миллионов лет, и только на себя мы можем рассчитывать.
Он повернулся и стремительно направился к машине. Перед глазами его все еще стояло лицо Юры - такое, каким оно было только что, в момент, когда парень осознал всю трагическую непоправимость своего проступка. "Да, подумал Колин, - совесть у пего, конечно, есть, против этого возразить нечего, и слава богу, как говорится. Только что сейчас толку от его совести?"
Он проверил, как установлен рест, - кажется, хорошо, да, по всем правилам, - и начал во второй уже раз сегодня освобождать багажник, облегчая машину. Остальные все еще сидели в кружке там, где он их оставил. До Колина доносился каждый напряженный вздох - и ни одного слова, потому что слов не было. Наконец Ван спросил - так же спокойно, как всегда:
– Кто же сжег рест?
– Я, - ответил Юра, и голос его дрогнул.
Зоя сказала:
– Да, представляю, как тебе скверно.
– Ему сейчас, конечно, не очень хорошо, я полагаю, - отозвался Ван Сайези.
Громко сопя, чтобы не слышать этих разговоров, Колин яростно выбрасывал лишнее из багажника. Вновь заговорил Ван Сайези. Колин выглянул: Ван сидел, положив ладонь на затылок мальчишки, уткнувшего лицо в поднятые острые колени.
– Пожалуй, ничего лучшего нам не придумать. Жаль - в субвремени не существует связи, и мы не можем ни предупредить, ни просить о помощи. Но я надеюсь на Колина...
Колин торопливо отошел от двери: не хватало еще слышать комплименты в собственный адрес. Ну-ка, что еще можно выкинуть?
– Лишь бы рест не сгорел, - пробормотала Нина.
– А вообще-то минус-время не терпит вольностей. Ты не забывай этого, Юра.
Юра поднял голову, глаза его были красны. Он шмыгнул носом.
– Сизов мог оставить ресты в верхних группах, - сказал он.
– Сизов же будет брать для зарядки и их контейнеры и обязательно залезет в багажник.
Колин поднял брови. А ведь действительно! Но тогда...
Он вылез из багажного отделения, неторопливо подошел к сидящим.
– Ну, машину я подготовил.
– Погоди минутку, - сказал Ван.
– Надо что-то сделать с парнем. Ожидать эти двое суток здесь ему будет не под силу, тем более что придется сидеть на месте, выходить за экраны - лишний расход энергии. Парень просто свихнется от угрызений совести.
Решение пришло неожиданно. Колин сказал:
– А не взять ли мне его с собой? Поехали, Юра?
Парень поднял на пего глаза, и Колин даже испугался - такая была в них благодарность.