Глупая сказка
Шрифт:
Из темноты, со стороны мрачной стены камышей, стали появляться другие раки. Они были поменьше, чем Матерый, некоторые выглядели совсем маленькими, величиной с металлический рубль, не больше. Раки почтительно, стороной обошли Матерого и накинулись на другие приманки. За передовым отрядом появились другие. Не прошло и десяти минут, как возле каждой ракушки собралась целая «мала куча».
– А их едят? – спросил Рис, с любопытством наблюдая за происходящим на дне. – Как они называются?
– Раки. Едят за милую душу.
– А-а…
Я осторожно вошел в воду. Раки не обратили на меня никакого внимания. Они были настолько увлечены своим делом, что, казалось, только что не урчали от наслаждения. Мне удалось подойти к ним вплотную, лишь самый маленький кинулся из-под моих ног в камыши, взметнув облачко песка.
Начал я с Матерого. Я нагнулся над гигантом, быстро схватил его и выбросил на берег. Так же я управился и с остальными. Лишь когда на песке осталось с десяток раков, они почуяли что-то неладное и бросились, словно по команде, врассыпную.
Я вылез на берег, еще раз вручил Рису горящую головешку и при ее неверном свете начал собирать раков и отправлять их в костер, на угли. Рис свободной рукой попытался было помочь мне, и тут же испустил жуткий вопль. Бросив в траву факел, мой асфальтовый сын закружил на месте, как подбитый галчонок, что есть силы размахивая правой рукой, в которую вцепился рак. К счастью, это оказался небольшой рачок. Я без труда оторвал его от пальца Риса. Сын тут же стал высасывать из ранки кровь, как видел в каком-то кинофильме, и принялся на чем свет стоит проклинать раков вообще и этого в особенности.
– Эти идиотские раки! – кричал он – Да чтобы я их стал есть! Раки! Подумаешь, раки! Да кто они такие, чтобы кусаться! Этот рак! Я ему еще припомню! Идиот чокнутый! Думает, он вкусный! На вот тебе, получай!
Рис схватил укусившего его рачка и запустил в воду.
– Это называется пустить щуку в воду, – заметил я.
– Ничего, пусть знает, что он невкусный, – злорадно сказал Рис.
Для моего сына эти сутки поистине были сутками приключений. Да еще каких! Сплошные увечья!
Мы сели возле костра, где жарились раки.
– Эх, – сказал Рис, – домой хочется… Есть хочется… Еще неизвестно, какие они, эти раки… Может, гадость какая… Может, они совсем и не съедобные… Даже ядовитые. – Рис никак не мог простить покушения на его палец. – Что-то не верю я, чтобы они на «Раковую шейку» были похожи. Лизнул я одного. Дрянь. Какой же я дурак! – Рис с силой постучал себя по лбу костяшками пальцев. – Почему, почему я не стал сегодня завтракать! Можно было так натрескаться да еще в карманы наложить. Дурак я, дурак… Теперь всегда буду все есть и запасы делать. Особенно сало. Я почему-то с сегодняшнего дня полюбил сало.
– Не говори про сало, – теперь уже я попросил сына.
Но Рис продолжал вспоминать сало и другие продукты. Он вспоминал продукты во всех подробностях: как выглядят в вареном, свежем и сушеном виде. Рис в своей страстной речи даже упомянул про маринованные грибы, к которым раньше питал глубокое отвращение.
Костер горел, потрескивая сухими ветками, разбрасывая искры низким веером.
– Тебе не холодно?
– С одной стороны холодно, с другой – жарко.
– У костра это всегда.
– Пап, а тебе раньше приходилось вот так?..
– Приходилось.
– Одному?
– И одному приходилось.
– Совсем-совсем?
– Совсем-совсем…
Порыв ветра качнул пламя сначала в одну сторону, потом в другую… Остро и сладко пахнуло горячим дымом.
Человек подполз к костру почти вплотную. Он подполз со стороны речки, против ветра, и мужчина и мальчик ничего не услышали. Тень от обрыва защищала его от света костра.
Мужчина и мальчик жарили раков. Дразнящий запах слегка горелого мяса вместе с дымом растекался по лугу.
«Проклятые… Ах, проклятые… – пробормотал мужчина сквозь стиснутые зубы. – Губят, жгут, уничтожают… все живое…»
Лежать было неудобно, но человек боялся пошевелиться, чтобы не выдать себя. Он ждал, когда костер будет гореть не так ярко и тень от обрыва ляжет поближе к этим двоим. «Два броска или один? – думал человек – Надо суметь в один…»
Он пристально смотрел на костер, словно пытаясь взглядом притушить ярко пылавшее пламя. Когда вечер поворачивал в сторону речки, искры вместе с дымом долетали до его головы.
«Мальчика я возьму с собой, – думал человек. – Я научу его любви…»
Он сам понимал, насколько безумны его планы… Но все равно хотел увести с собой мальчика в подземелье. Хотя бы на час… Прижать его к своей груди, гладить по волосам, рассказывать про лес, букашек… Про свою жизнь. Он будет плакать… Сначала… Сначала все плачут… Потом забывают… Все на свете со временем забывается.
– Пап, а что там шуршит?
– Где?
– Там, в траве.
– Зверюшки разные…
– Например?
– Например, мыши. Может быть, лягушки… Сидят сейчас вокруг нас…
– А почему они не спят?
– К огню тянутся. Каждое живое существо неравнодушно к огню. Огонь – это жизнь для всех.
– И солнце – огонь?
– Самый большой.
– И мы неравнодушны к огню?
– Как ты сам считаешь?
– Да, очень… Знаешь, как я жду завтрашнего солнца… Когда оно садилось, я так к нему бежал. Оно мне самым родным показалось… – Рис немного поколебался – Даже родней Бабушки с Дедушкой. – Сравнить солнце со мной или с Мамой Рису даже не пришло в голову. – Я клятву тогда дал… Знаешь, какую страшную… Три дня не есть, если нарушу… Ну, может быть, не три, а уж день наверняка. Полдня точно. От завтрака до обеда.