Гнев ангелов

Вульф Мара

Глава II

Я, должно быть, уснула. В любом случае я не мертва. Иначе бы моя голова не болела так сильно сейчас, когда я прихожу в себя. В то же время я чувствую онемение. Почему никто не освободит меня от этих страданий? Ничего не остается, кроме как снова спуститься по лестнице и отправиться на поиски другого выхода. Я игнорирую боль, голод и жажду, вонь и грязь и снова захожу в холодную воду. Единственное, что я не могу постоянно игнорировать, так это глубокий порез на моей ноге

и сломанные ребра. Чем дольше я брожу в холоде и темноте и натыкаюсь на тупики, тем тяжелее мне становится дышать. Моя нога напоминает огромный опухший ком. Мне хочется просто сдаться. Я дремлю в каких-то нишах, где пытаюсь найти защиту от крыс. Я потеряла уже всякое чувство времени, но точно знаю, что уже на протяжении многих часов, если не дней, брожу по подземелью. Иногда я кричу в темноту от отчаяния, проклинаю ангелов в общем и Кассиэля в частности, пока у меня не остается на это сил. А затем я плачу, хотя слезы ослабляют меня еще больше, чем злость. Я даю еще один шанс последней лестнице. После этого я просто найду себе уголок и сяду умирать. Я больше не могу. Заползаю вверх по мокрым ступеням, скольжу и ударяюсь подбородком о камень. Со стоном я карабкаюсь дальше, а затем вдруг чувствую теплый ветерок на своей коже. Это определенно галлюцинация. Я опираюсь на локти и тащу ноги за собой. Еще одна ступенька, затем еще одна. Где-то наверху я вижу узкую полоску света и снова чувствую теплый воздух, стараясь нащупать его пальцами. Я вижу, как что-то двигается в этом свете, и прикусываю губу, чтобы не взвыть. Передо мной находится не стена, а еле движущийся занавес, за которым скрывается выход.

Я хочу сорвать его и рвануть в ту сторону. Я хочу подставить лицо солнцу и наполнить легкие свежим воздухом. Но я не делаю этого, потому что слышу шаги с той стороны. Это не шаги стражника, потому что они более твердые и уверенные. Кто бы там ни был, он не должен меня найти. Я не позволю им снова запереть меня.

– Ты уверен, что она сбежала? – Голос похож на шипение уличной кошки.

– Мы в любом случае не можем ее найти, – отвечает кто-то другой. – Стражники сказали, что она словно сошла с ума и бросилась на них, а затем убежала.

За этим следует тихий смех.

– Это на нее похоже. Но ты правда думаешь, что у нее был хоть какой-то шанс против этих трех мужчин? Михаэль специально выискивал их, чтобы сделать стражниками. Надо было нам вытащить ее оттуда. Почему мне раньше об этом не сказали?

Я пытаюсь следить за нитью разговора и в то же время тише стучать зубами. Я почти наверняка знаю, кто стоит там и о чем они разговаривают. Из одной змеиной ямы я попала в другую. За гобеленом стоит Люцифер, падший ангел номер один, бывший фаворит своего создателя и принц ада. Именно из-за него я попала в эту ситуацию. Какое преступление я совершила, чтобы заслужить такую судьбу?

– Это было бы слишком опасно, и другие архангелы бы все поняли, – тихо отвечает Семьяса. – Не упрекай себя в этом.

Люцифер вздыхает.

– Она не заслужила такого. Не надо было вообще ее запирать.

– У тебя не было выбора. Балам сейчас приведет одного из стражников, и мы его допросим. Куда бы она сбежала? Мы ее найдем.

Я устало прислоняюсь к стене. Этот разговор ошеломляет меня. Ему что, стало жаль, что он отправил меня в темницу? Или Люциферу не нравится эта ситуация, потому что ему придется искать другую кандидатку на роль ключа? Что мне делать сейчас? Насколько велик шанс того, что один из выходов ведет прямо в покои Люцифера? Едва ли можно быть еще более неудачливой. Если он меня увидит, мне крышка. Рубашка промокла до нитки и липнет к телу, а ледяная вода стекает вниз по ногам и собирается в лужу на каменном полу. Она смешивается с кровью из моей израненной ступни.

– Я никогда не думал, что найти ее будет так сложно, – говорит Люцифер, его голос при этом звучит задумчиво. – Я надеялся, что они оставляют более заметные следы в этом мире.

Несмотря на страх и усталость, я стараюсь слушать его внимательно. Отец всегда интересовался тем, как именно ангелы ищут девушек, которые участвуют в испытаниях ключей. Возможно, у меня есть шанс наконец разгадать эту загадку.

– У нас тогда не было времени ни на то, чтобы спрятать девушек, ни на то, чтобы дать им какие-то точные инструкции. Многие из них были слишком молоды для того, чтобы понять, что с ними произошло, – отвечает Семьяса. – А мужчины целыми веками подавляли их волю. Может быть, наша идея с самого начала была обречена на провал.

Этот разговор вызывает во мне какие-то воспоминания. Я закрываю глаза и пытаюсь сконцентрироваться на них, несмотря на боль. В ночь перед тем, как открылась арена, у меня был один из этих странных снов.

– Нам надо увести ее отсюда, – говорил кто-то в том сне, пока я пряталась за темно-красным занавесом. Или, скорее, человек, которым я была в этом сне.

– А где они будут в безопасности? – спросил кто-то другой, и теперь я снова узнала эти два голоса, потому что тоже пряталась за занавесом.

– Он везде их найдет, – сказал тогда Люцифер.

– Если мы не оставим следов, не найдет. Мы должны хотя бы попытаться, – ответил ему Семьяса. Его голос был измученным. Чувства женщины, которой я была в этом сне, снова отзывались во мне. Тогда я видела воспоминания чужого человека. Они с Семьясой были близки. Я чувствовала ее страх, тоску и отчаяние. Люцифер ответил усталым стоном.

– А ты сможешь это устроить?

Женщина отодвинула занавес в сторону, и мужчины замерли.

– Я никуда не пойду, – сказала она уверенным голосом. – Без тебя никуда.

Семьяса подошел к ней и обнял ее.

– Но у нас нет никаких шансов против его армии. Нас слишком мало. Мы спрячем девочек, – прошептал он ей на ухо. – Это единственное, что мы можем сделать.

Раздается звук, как будто кто-то ударяет по деревянной доске, и воспоминание о сне угасает.

– Черт возьми, – шипит Люцифер.

– Мун вынослива, – пытается Семьяса успокоить его, – она наверняка где-то спряталась.

Дверь открывается, и кто-то еще заходит в комнату.

– Где она? – раздается знакомый мне голос, и я прижимаю свою грязную руку ко рту, чтобы не вскрикнуть от неожиданности. – Что ты с ней сделал?

– Ангел четвертого небесного двора явился в самую пасть геенны огненной, – замечает Люцифер, и его голос сочится сарказмом. – Кто бы мог подумать. Кассиэль, какая честь!

– Можешь спрятать свой цинизм куда подальше. Где Мун?

– Откуда мне знать? Может быть, ты освободил ее из темницы и увел в безопасное место? Все-таки ты обязан этой маленькой девочке своей жизнью. С ее стороны было очень смелым поступком защитить тебя. Она могла умереть, пока тащила тебя на себе.

За этими словами следует оглушительное молчание. По моей щеке стекает слеза, но я не смахиваю ее.

– Ты, как и я, знаешь, что у меня не было выбора.

Голос Кассиэля теперь звучит напряженно.

– А я знаю, по-твоему? – Шаги Люцифера яростно грохочут по каменному полу, и мне приходится напрячься, чтобы понять, что он сказал.