Гнев Гефеста(Приключенческая повесть)
Шрифт:
Козловский. Вон куда хватил — и спорить с ним не моги. Прямо боги — испытатели, по Батурову, да и только, одну истину глаголют. А не хотите ли вы, товарищи боги, услышать другую истину: «Фортуна» прежде всего для спасения, а не для развлечения. И еще одна немаловажная деталь. В каких случаях летчик покидает машину? Как правило, в тех, когда самолет становится неуправляемым, то есть на малых скоростях. А на больших такого практически не бывает. Так вот, Юрий Григорьевич, я и подумал: а почему бы нам не решить эту, в общем-то, не стоящую выеденного яйца проблему так: ввести для «Фортуны» ограничение — катапультироваться только на дозвуковой скорости?
Скоросветов. А что, отличная идея. И из цейтнота мы выйдем.
Веденин. Какие еще есть идеи?.. Нет? Тогда по рабочим местам…
Петриченков встал и заходил по кабинету. Здесь, кажется, все ясно. Но что скажут медики? И прежде всего его лечащий врач Измайлов.
ПОДАРОК ВРАЧА ИЗМАЙЛОВА
Ясноград. 18 сентября 1988 г.
Измайлов вышел от «бога ширпотреба» Щупика под хмельком и в отличном расположении духа: что бы о нем ни говорили — скупердяй, бюрократ, перестраховщик, — а врач он каких поискать. За это его ценят, уважают. Какую болезнь определил! Щупик чуть ли не на руках носил приговаривая: «Вы спасли нам дочь, дорогой Марат Владимирович». И верно, спас. Даже родная мать, тоже врач, не могла понять, что с дочерью, посчитала, что у нее настала пора зрелости, оттого и сильные боли в животе. А оказалось — острый гангренозный аппендицит; запоздай он с диагнозом на час, вряд ли удалось бы спасти. Теперь девушка вне опасности. На радостях Николай Николаевич и сам так поддал, что еле на ногах держался. Обнимал и целовал Измайлова, повторяя: «Ты — настоящий талант, ты — маг и волшебник».
В этот вечерний час Измайлов и в самом деле чувствовал себя магом и волшебником, который все умеет и все может, даже покорить сердце самой красивой женщины в гарнизоне.
Такое желание у него появилось еще в тот вечер, когда он зашел на проводы Андрея Батурова.
«…Надеюсь, мы найдем общий язык и станем друзьями», — звучал музыкой у него в ушах голос Виты.
Он тоже надеялся.
Рассказывали, что вечерами Вита просиживает в библиотеке, читает газеты и журналы, интересуется спортом. Туда, в библиотеку Дома офицеров, и направился Измайлов.
Слухи подтвердились — она сидела там. Читала толстую книгу, делала записи в большом красном блокноте.
Измайлов взял подшивку газет, сел рядом и зашелестел листами.
Она не обратила внимания. Заглянул к ней в книгу и нимало удивился — она читала о катапультах.
Он терпеливо стал ждать. К его счастью, библиотека скоро закрывалась, и, когда Вита пошла сдавать книгу, он поднялся и у выхода преградил ей путь.
— Здравствуйте, Марат Владимирович, — обрадовалась она и, как и при первом знакомстве, протянула руку. — Как поживаете?
— Спасибо, хорошо. Вот по-холостяцки иногда в Дом офицеров заскакиваю. А вы, смотрю, изучением катапульты занялись. Уж не Андрея ли решили заменить? — пошутил он.
— А что? — весело отозвалась она. — Разве женщины не проявили себя в космосе, при испытании новых самолетов? И скажите мне, где они сплоховали? Так почему бы не попробовать им и испытание катапульт? Как, медицина не возражает?
— В принципе нет. Но лично вас я к этому делу не допущу, — категорично заявил Измайлов.
— Это чем же я прогневила вас? — приостановилась Вита, и в ее широко открытых глазах горели такие ослепительные звездочки, что голова у него закружилась сильнее, чем от коньяка.
Измайлов помотал головой.
— Ничем не прогневили. Скорее наоборот… На земле и без того мало красивых женщин, чтобы подвергать их жизнь опасности.
— Только и всего? — рассмеялась Вита. — От этого, думаю, цивилизация не особенно страдает.
Они вышли на улицу. Было темно, слякотно и холодно, с неба сыпал мелкий осенний дождик.
— Страшно не люблю такую погоду, — поежилась Вита. — Промозглый ветер, кажется, душу студит.
— Хотите чаем вас отогрею? — несмело предложил Измайлов.
— Кто же ночью на чай приглашает? — рассмеялась Вита.
Он боялся, что она рассердится, а она вон какие намеки делает. И он осмелел.
— Найдется что-нибудь и покрепче.
— Серьезно? Учтите, женщина я избалованная. Батуров любил меня и не скупился: то «Наполеон», то «Камю».
Уж не наболтал ли ей Андрей о его жадности? Ему можно шиковать — за каждый прыжок получает… Ну да ладно, мы тоже не лыком шиты… А может, она разыгрывает?.. Посмотрим, кто кого переиграет.
— Можно и «Наполеон».
— Ой ли? Где вы достанете в такой поздний час?
Похоже, она учуяла, что он выпивши. Тем лучше для него — с пьяного и спросу меньше.
— Вы еще не знаете, на что способен Марат Владимирович. Он может звезду с неба вам достать. Жаль что сегодня облака их закрыли. А «Наполеон» — чепуха. В кафе купим. — Правда, от мысли, что придется переплачивать почти вдвое, ему сделалось жарко. Но очень уж захотелось завести ее к себе.
— Ну, ну, — не отступала и она, то ли играя с ним, то ли в самом деле была не против провести время.
Они подошли к молодежному кафе и остановились под деревом.
— Подождите минутку. У меня к вам серьезный разговор, — солгал он, чтобы она не ушла.
Ему повезло — «Камю» был, и он, завернув пузатую бутылку в газету, поспешил на улицу к самой красивой женщине на свете.
— Теперь я верю, что вы можете достать звезду с неба, — сказала Вита, не скрывая насмешки. — Но, насколько мне известно, ныне вседостающие люди не популярны.
— Что вы! — захохотал Измайлов. — Наоборот, сейчас, как никогда, деловые люди в почете и уважении. На них вся надежда — и людей по-новому заставить работать, и копейку научить считать, и отношения по-другому строить.
— Ты — мне, я — тебе? — подпустила она новую шпильку.
— А что в том плохого? Кстати, не новый и давно оправдавший себя принцип. Без него далеко не уедешь.
— Тогда нам с вами не по пути. Извините, что заставила вас потратиться. — Голос зазвучал непреклонно, как у строгого командира, с которым не поспоришь.
— Да что вы, в самом деле? — изумился Измайлов. — Я с вами как с хорошим другом. — Он понял, что слишком далеко зашел, отуманенный хмелем и заманчивой перспективой, и стал искать другой, более убедительный довод. И нашел! — Я слышал, вы журналистка. А я пишу кандидатскую диссертацию и хотел, чтобы вы посмотрели — в сочинительстве я не силен. Может, в чем-то поможете, а возможно, и мой труд вам пригодится для ваших статей: тема диссертации — психология испытателей.