Гнев Империи I

Findroid

— Что? — спросила Красная, занявшая место рядом.

— Да так, ничего, — ответил ей, и мы начали взлет.

Это было действительно здорово! Странная воздушная машина довольно быстро набрала высоту и устремилась в сторону Петрограда. Под нами стремительно проносились леса, поля, дома и дороги.

— Ты в первый раз летишь на вертолете? — догадалась Пепельная.

— Так заметно?

— Да.

— Держи, — вмешался в наш разговор главный Истинный. Кажется, его назвали Михаилом Павловичем. Маг протянул мне револьвер, который я с легким недоумением принял. —

Может пригодиться.

— Нет. Бессмысленное оружие для меня, — покачал я головой и протянул его обратно. — Моя специализация — ближний бой. Максимально ближний. А пистолет или винтовка — это совершенно точно не моё. Даже на стрельбище я очень плохо стреляю, и если буду пытаться, с большим успехом союзника подстрелю, чем врага.

— Ну как хочешь, — не стал настаивать он и убрал револьвер в кобуру на поясе. — Главное потом не пожалеть.

* * *

“Да’ковале” — это трагическая опера, которая очень нравилась принцессе Лизавете. В ней рассказывалось о том, как лорд одной далекой страны влюбился в царицу, которая была гораздо выше его статусом. Он был ей не ровней, и тем не менее любовь толкала его на безумства.

Царица оценила его ухаживания, но сам лорд был ей совсем не интересен. Когда его ухаживания стали совсем уж действовать царице на нервы, она решила наказать его, превратив в “да’ковале” — слугу, почти раба. Она считала, что, лишившись имущества, он возненавидит её, но мужчина был счастлив быть личным слугой царицы.

Возмущенная этим, она отправила мужчину с поручением к загадочной башне, где жили эльфы-обманщики. Верный слуга должен был обыграть их в игру, принеся предмет, что желала царица. В разных версиях истории это был рог или туфелька, но в этой это был амулет с лисьей головой.

Верный “да’ковале” вернулся из башни с желаемым, лишившись одного глаза. И царица была этим так шокирована, что её сердце дрогнуло. Но став “да’ковале”, нельзя было вернуться в дворянство, таков закон.

А затем вспыхнуло восстание. Царицу попытался свергнуть её же генерал, но слуга встал у него на пути. В одиночку он расправился со всеми убийцами, защитив свою любовь, после чего вместе с верными царице солдатами отправился на бой с мятежным генералом.

Опера заканчивается тем, что царица ждет возвращения своего героя, смотря на закат. Она окончательно осознала, что любит этого “да’ковале”, и что несмотря на все законы сделает его своим мужем.

Но возлюбленного приносят на носилках смертельно раненого, и он умирает у царицы на руках.

— Какой трагизм, — сказала принцесса, убирая от глаз маленький бинокль с держателем и вытирая проступившие слезинки. — Когда она осознала, что любит его, было слишком поздно…

— Глупая женщина, — с абсолютно невозмутимым видом сказала Эола, с полным безразличием смотревшая на сцену театра. — Она так долго отвергала его любовь, а затем стало поздно.

— В этом и суть, — сказала принцесса своему телохранителю и одновременно лучшей подруге.

— Это глупая суть. Прими она его любовь раньше, возможно, он бы укрепил её власть, но она тратила его силы на глупые поручения.

— Он должен был доказать, что достоин её, — не согласилась принцесса.

— Он мог это сделать и будучи лордом. Мне не жаль женщину, что собственноручно разрушила свое счастье.

Лизавета хотела открыть спор по этому поводу, но осеклась. Она делала это уже не первый раз, и всегда это заканчивалось лишь очередной обидой на подругу. Пора уже признать, что у Эолы может быть свое мнение. Можно тратить часы на споры, но подругу не переубедить.

Несмотря на то, что Эола большую часть своей жизни провела среди людей, происхождение и полученное воспитание влияли на её характер и мировоззрение. Девушка была одной из Хагга, а конкретнее тех из них, которых называют Чистокровными или Первородными. У неё была темно-серая, с легким оттенком синего кожа, два изящных, ребристых рога и остроконечные уши. Но больше всего в Хагга завораживали, по мнению принцессы, глаза, словно два огненных водоворота.

То, как Хагга стала телохранителем принцессы — отдельная история, и Лизавета надеялась, что когда-нибудь кто-нибудь напишет пьесу об этом. Только без трагического финала.

История эта началась с войны с Османской империей, которая завершилась шатким миром лишь пять лет назад. Хагга — это демоны, обитатели Инферно, с которыми Османы заключили союз. Они передали часть территорий демонам в обмен на участие в войне. И те сражались, творили зверства и вселяли ужас в людей.

“Может, мы просто друг друга не понимаем? Я хочу подружиться с кем-нибудь из Хагга!” — Лизавете тогда было около пяти или шести лет. Она сказала это отцу, и тот воспринял это слишком буквально. Спустя несколько недель он бросил к ногам дочери девочку-хагга со словами: “Ты хотела себе друга из них — вот он. Хорошо о ней заботься”.

Так дарят собаку или котенка, но у её отца, Императора, да будет править он вечно, порой тоже были странные взгляды на людей и жизнь. Так Лизавета и встретила Эолу. И это было тяжелое время. Маленькая демоница только и делала, что плакала, просилась к маме и пряталась от принцессы по темным углам, не желая играть.

Пока однажды терпение принцессы не выдержало и она не заявила: “Я больше не хочу эту дурочку! Пусть папенька отошлет её домой, раз она не хочет быть моей подругой”. Как хорошо, что в тот момент рядом не было никого, кроме мамы Кати, как Лизавета называла свою няню.

“Лизаветта, послушай. Тебе нельзя отсылать её домой” — сказала мама Катя тогда. — “У неё больше нет дома. Нет семьи. Только ты. И если ты отошлешь её, то эту кроху убьют, потому что такой, как она, в Империи твоего отца, да будет править он вечно, нет места”.

С годами Лизавета окончательно осознала, какую ошибку чуть не сделала в тот вечер, и была счастлива, что мама Катя её отговорила. Адаптация Эолы была тяжелой: куча бессонных ночей, слез и кошмаров, которые преследовали юную хагга. И все же все это окупилось, и в лице этой без сомнения красивой, пусть и экзотически, девушки Лизавета получила практически сестру.