Гнев Империи III
Шрифт:
— И в общем договоре, разумеется, все те свободы, что были в изначальном договоре, не оговариваются.
— Нет. Мы почти что рабы по нему, — фыркнула Ворошилова.
— И насколько большой твой род? — заинтересовался я.
— Не слишком. Порядка сотни человек, но по большей части это свободные фермеры и несколько моих близких друзей с фронта, вставших на мою сторону после отставки.
Теперь мне все стало ясно. Имея на руках договор, Ворошилова могла пойти в суд и требовать нового разбирательства по новым правилам. Более того, Беспалов не может просто так обвинить её в краже, потому что у него не будет прямых доказательств. Она может заявить, что просто нашла договор в старых документах, а вовсе не в его банковской ячейке.
— Но ты же понимаешь, что Беспаловы так просто это не оставят? — уточнил я. — Это болезненная пощечина.
Одно дело я, способный за себя постоять и за которым, как считает Павел Беспалов, стоит Рубцов и Мальцевы. И совершенно другое дело она.
— Мы можем за себя постоять, нет нужды переживать. Под моим началом бойцы, с которыми я прошла огонь и воду, каждому из них я доверю спину, так что мы не боимся.
Эти слова вызвали у меня лишь кривую усмешку. У Беспалова есть и подклятвенные, и Истинные, да она убийца магии, но это не поможет, если в дело вступит парочка “богатырей”, что разнесут любое укрытие крупнокалиберными пулеметами и минометным обстрелом.
— Убийца магии и группа ветеранов… Вы хорошо сработали в банке, но лишь потому, что все прошло как вы планировали. Отвлекающий маневр, малая охрана, — последнее было не удивительно, учитывая, что почти все содержимое ячеек было защищено особыми чарами, и любой обычный грабитель просто сгорел бы при попытке вскрыть ячейку. А убийцы магии такая редкость, что завербовать такого для ограбления невозможно без особых связей. — И насчет доказательств. Таких, как ты, слишком мало, я уже видел с десяток Истинных, но впервые убийцу магии, и в первую очередь следователи пойдут по ним, когда узнают, что ячейку взломали, и никто не поджарился.
Женщина недовольно скривила зубы, понимая мою правоту.
— Все не так просто. Я все ещё числюсь как Истинная, но так как я одновременно глава рода, меня не призывают на фронт прямо сейчас. Так что свой нынешний статус я смогу скрывать ещё какое-то время.
— Но рано или поздно он вскроется.
Ей пришлось неохотно согласиться.
— Доволен? — фыркнула женщина. — Ты узнал, что хотел. Эти бумаги не принесут тебе никакой пользы, так что либо прикончи нас, либо убирайся. У меня нет больше ни малейшего желания общаться с тварью вроде тебя, чем бы ты ни был.
— Тварью… Как грубо, — я почесал подбородок и откинулся на стуле. — Кое в чем вы правы. Мне от бумаг нет никакой пользы. Даже владея ими, шахту в свое распоряжение я не заполучу. Но вот вы можете мне пригодится.
— Что? — прошипела Ворошилова сквозь зубы.
— Понимаю, наше знакомство началось немного… неудачно. Но тут вы сами виноваты, ведь я просто пришел поговорить, а стрелять первые начали вы. Вам повезло, что я в хорошем настроении и не стал отрывать вам головы.
— Ну “спасибо”, — съязвила Людмила.
— Беспаловы не оставят вас в покое. Они довольно злопамятны, насколько я знаю, и могут затаиться, чтобы нанести, удар когда вы потеряете бдительность. Так что я предлагаю союз.
— Союз? — Ворошилова чуть не рассмеялась. — Мы сами по себе!
— Если вы будете сами по себе, вас раздавят. Рано или поздно. Лишь объединившись мы можем победить общего врага. Я работаю на одного важного человека, у которого свои счеты с Беспаловым, и он собирает под своим началом преданных людей.
— И что это за человек?
— Дмитрий Старцев. Наследник рода Старцевых.
— Старцевы? Род предателей? С ними покончено, — отмахнулась она.
— И кто это сказал?
— Да для этого много ума не надо. Старцевы некогда были влиятельны, но покушение на Императора, да будет править он вечно, это… сумасшествие. Чудо, что их всех под корень не перерезали.
— Их подставили Беспаловы. Нынче Павел Беспалов собирается заполучить пост начальника Императорской охраны.
— Тем меньше причин мне соглашаться. Беспаловы лишь укрепятся, а нам бы лишь сохранить и удержать свое. Я не хочу быть пешкой в чужой игре, и уж точно не собираюсь участвовать в этом абсурде.
— Я бы мог сказать что-то вроде “а как же ваша семья”, “разве вы не хотите отомстить за неё?”, но это ведь не сработает, я прав?
— На мне слишком большая ответственность, чтобы вот так просто ввязываться в подобные авантюры.
Неприятно. Не хочется быть подлецом, но…
— В таком случае я заберу эти бумаги, — сказал я, поднимаясь из-за стола и забирая документы.
— Нет! — крикнула женщина, попытавшись их выхватить, но я легонько толкнул её, отчего она рухнула со стула на пол.
— Разве я спрашиваю? Я констатирую факт. Я заберу их, и вы можете либо попытаться мне помешать и сдохнуть, или опустить руки и сдаться. Или же… согласиться на мое предложение.
— “Предложение»… Вот как нынче называется шантаж? — оскалилась женщина. — Ты и твой хозяин ничем не лучше Беспаловых!
— К сожалению, наш противник слишком силен, чтобы играть честно. Вы сами подписались на ограбление. Если я просто уйду, оставив вам бумаги, то Беспалов вас всех прикончит. Может не сегодня и не завтра, а через год. Решив вот так открыто и грубо выступить против них, вы подписали себе смертный приговор. Да, вы правы в том, что открыто обвинить вас в краже документов Павел вряд ли сможет, но он будет знать, что и как вы сделали. И нанесет ответный удар десятикратно, ведь за вами никто не стоит.
— А если я приму предложение, за нами будет стоять “кто-то”?
— Вроде того, — кивнул я. — Не сразу, но мы сами станем достаточно крепкой силой, чтобы Беспалов и пальцем нас тронуть не смог. Полагаю, что вы знаете и другие рода, что пострадали от их безжалостной политики.
— Союз обнищалых обездоленных родов? Звучит угрожающе. Думаю, глава рода от хохота живот надорвет.
— Так что? Мы придем к согласию?
— Ты просто не оставляешь нам выбора, сукин сын…
— Выбор есть всегда, — не согласился я. — На самом деле я протягиваю руку утопающему, который перепутал гирю со спасательным жилетом. Просто ты этого ещё не поняла.