Гнев истинной валькирии
Шрифт:
Но эти мысли оставались ее личной тайной, в которую она решила не посвящать Джастина. Поэтому ее лицо приняло бесстрастное выражение, и Мэй беззаботно отмахнулась:
– Помилуй, не ты ли твердил, что аркадийцам не нужен международный скандал? А если он гений, как ты говоришь, он не станет рисковать миром между державами ради какой-то женщины, несмотря на все свое хваленое могущество.
Джастин слабо улыбнулся: напряжение стало понемногу его отпускать.
– Ты не просто женщина – никакое чудовищное подобие платья тебя не испортит. Но нельзя недооценивать
Мэй рылась в чемодане в поисках чистого платья, но тотчас замерла.
– Мне кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду, – медленно проговорила она. – Я тоже почувствовала…
Джастин, затаив дыхание, подался вперед:
– Да? Что именно?
– Не знаю, как объяснить, но у меня мурашки по коже побежали. Может, все из-за нервов?
– Ты почувствовала, что он – избранный, – выдохнул Джастин.
Мэй приподняла брови, а Джастин с жаром продолжил:
– Потрясающе, Мэй! У тебя получилось! Но я пока не пойму, свидетельствует это о его уровне силы или о твоем. Амулет при тебе?
Мэй сунула руку в ворот рубашки и вытащила деревянный кругляш на шнурке.
– Замечательно! – воскликнул Джастин. – Не снимай его здесь ни на секунду. Не надо привлекать внимание богов, в Аркадии слишком опасно.
Поскольку Мэй собиралась переодеться, он деликатно отвернулся. Она с удовольствием стащила с себя рубашку.
– А что ты будешь делать с требованием пустить в РОСА миссионеров? Или как их, экспертов по культуре?
– Расскажу о нем Лусиану и другим ребятам, а затем дам свои рекомендации, – без обиняков ответил Джастин.
– И какие?
– Полный запрет на поганых миссионеров! У Нехитимара в чужой земле не будет столько энергии, как здесь, но пускать в нашу страну чужих проповедников – плохая идея. И с политической точки зрения, и с духовной. Они будут уверять, что приедут почитать лекции по аркадийской культуре, но рассказывать они станут в основном о своей религии.
Мэй застегнула платье на все пуговицы, обошла кровать и встала перед Джастином:
– С духовной точки зрения?..
– Нам вполне достаточно драки между молодыми зелеными божками, не хватало еще, чтобы в РОСА запустил лапы кто-то матерый и могущественный, – заявил Джастин.
Мэй кивнула и отправилась на поиски Хэрриет. Преторианка подошла к одному из гостевых домиков, размышляя о том, какая на сей раз аркадийкам требуется помощь. Поднявшись на крыльцо и открыв дверь, она застыла как вкопанная: повсюду стояли раскладные кровати для тех, кого вытеснили вселившиеся в соседний флигель джемманы. Однако сейчас здесь не было ни души, даже дети не попадались Мэй на глаза. Она крутанулась на пороге, но вдруг ей показалось, что кто-то всхлипывает. Она постояла – а если кто-то не хочет, чтобы его беспокоили? – но потом решительно двинулась вперед. Поскольку планировка помещений была простой, она быстро
– Ханна?
Юная наложница Карла сидела, сжавшись в комок, в углу комнаты. На девушке была такая же рубашка, как та, что полагалось надевать под ограждающие одежды. Но не это ошеломило Мэй. На спине Ханны алели кровоточащие следы от ударов плетью. Мэй похолодела.
Ханна услышала, что ее окликнули, быстро вытерла глаза и с трудом поднялась на ноги.
– Простите, – пролепетала она. – Я тут рассиживаюсь, а мне надо бежать на кухню…
– Нет-нет, меня не посылали за вами, – мягко произнесла Мэй. – Я случайно проходила мимо. Могу я вам чем-то помочь?
Девушка кинула на нее боязливый взгляд. Симпатичное личико исхудало от недоедания. Как же здесь все чудовищно! Местные мужчины едят за троих приготовленную женщинами еду!
– Я… мне велели надеть платье Огражденной, – пробормотала Ханна. – Но у меня не получилось.
– Платье Огражденной? Поверх этих ран?! – вырвалось у Мэй.
Удушающий кокон даже в добром здравии носить невозможно, что уж говорить о человеке, которого исхлестали плетью!
– Кто вас избил, Карл?
– Хэрриет. Таков долг старшей жены – она надзирает за порядком. Она решила, что мне необходимо побыть Огражденной некоторое время: так я отвращусь от греха и перестану вводить мужчин в искушение.
Мэй хотела возразить Ханне, ибо у нее было что сказать по этому поводу. К сожалению, ни один из пришедших на ум комментариев не был уместен в данной ситуации. Поэтому она сделала глубокий вдох и обратилась к Ханне на «ты».
– Я помогу тебе. А тебе разрешили перевязать раны?
Наверняка эти дикари опасаются возможного заражения и инфекций.
Ханна застенчиво кивнула, и Мэй бросилась на поиски аптечки. Вскоре она обнаружила ящичек, правда, антисептика там не оказалось. Преторианка решила, что она может хотя бы промыть и перевязать раны.
– Хэрриет часто тебя наказывает? – спросила она.
Ханна ответила не сразу.
– Только когда я этого заслуживаю, – посетовала она. – Ах, как я хочу забеременеть! Тогда Карл мог бы сделать меня женой. И моя греховная природа имела бы меньше власти надо мной. Но Нехитимар не счел меня достойной…
– По-моему, Нехитимар не имеет к твоей будущей беременности никакого отношения, – проговорила Мэй и тотчас спохватилась.
Ханна ахнула и повернулась к ней:
– А может, один из ваших мужчин возьмет меня?
– Увезет в РОСА?
Ханна отчаянно затрясла головой:
– Нет! Возьмет, как мужчина женщину! Я бы отдалась любому из них! Они прямо пышут здоровьем! На них благословение Нехитимара, это сразу видно! В вашу ванную комнату ведет подземный ход, и я могла бы пробраться туда сегодня ночью! Конечно, я опять совершу грех, но я покаюсь в нем, обязательно, а пока… пусть кто-нибудь возьмет меня! Вдруг я забеременею!
– Это невозможно, – вымолвила Мэй. – То есть мне безумно жаль, но я не думаю, что они захотят.